КАРАКОРУМ – СКАЗОЧНАЯ СТОЛИЦА МОНГОЛЬСКОЙ ИМПЕРИИ

Статьи 21 окт. 2025 г.

Текст Сергей Волков

Hirmer. DSc Hingis Khan und seine Erben, Das Weltreich der Mongolen, Katalog zur Ausstellung. Мюнхен, 2005 г. – с. 432. Каталог выставки: Художественно-выставочный зал Федеративной Республики Германии, Бонн, 16 июня - 25 сентября 2005 г.; Государственный музей этнологии, Мюнхен, 26 октября 2005 г. - 29 января 2006 г. С многочисленными цветными иллюстрациями об археологических находках при раскопках в монгольском Хархорине.

В 1999–2004 годах проводилась совместная экспедиция немецкого Археологического института, университета Бонна и Монгольской академии наук по раскопкам предполагаемого Каракорума. Частично был раскопан фундамент строения, которое отождествляют с дворцом Угэдэя. Его размеры оказались значительно меньше, чем было известно из описаний очевидцев. Вместо четырёхугольной формы фундамента был обнаружен квадратный фундамент помещения без просторного Тронного зала (Зала приёмов), в центре которого вместо знаменитого серебряного дерева, была обнаружена буддийской ступа, что сильно озадачило ученых. По итогам раскопок в Германии была выпущена книга «Чингисхан и его наследие», одна из глав которой была озаглавлена: «Храм Угэдэя или буддийский храм?». В ходе раскопок немецкими археологами под дворцом Угэдэя были обнаружены остатки буддийской кумирни. Историки, понимая, что развалины Хархорина и результаты раскопок никак не тянут на «столицу мира в XIII в.», пришли к заключению, что проблема отождествления данного городища с Каракорумом сохраняется и требует дальнейших исследований. Ниже автоперевод сканов из этого важного научного источника на немецком языке (это единственная научная монография-каталог об археологических находках в Хархорине) и пояснительный текст.

ГОРОД ДРАГОЦЕННОСТЕЙ

В начале ХХ века ученые определили местонахождение столицы Чингисхана в верховьях реки Орхон в центре Монголии. Город Великого хана отличался роскошью дворцов и каменных строений, соперничающих по своей красоте с самыми богатыми городами мира.

По свидетельству знаменитых европейских путешественников Плано Карпини (1246 г.), Вильгельма Рубрука (1254 г.), Марко Поло (1274 г.), Каракорум, того времени, производил незабываемое впечатление своей сказочной архитектурой и богатством, он являлся центром производства тонкого ценного текстиля и предметов роскоши, особо отмечалось великолепие ханского дворца Тумэн-Амгалан и знаменитое серебряное дерево с чудесным фонтаном, установленное по одним источникам перед дворцом, по другим – внутри дворца, посередине огромного тронного зала. Серебряное дерево обвивали четыре металлические змеи с позолоченными головами. Из одной пасти лилось вино, из другой – очищенное молоко, из третьей – напиток меда, из четвертой – рисовое пиво.

Первые разведочные раскопки на территории предполагаемого Каракорума были проведены в 1933–1934 гг. в рамках российско-монгольской Чангайской экспедиции Д. Букинича. Результаты оказались неутешительными: большое количество буддийских находок заставило Букинича усомниться в принадлежности заброшенного поселения историческому Каракоруму. Его отчёт был архивирован и никогда не публиковался.

Впервые предположение, что следы строений, обнаруженных на месте современного Хархорина на Орхоне, могут быть столицей чингизидов – городом Каракорумом, было высказано руководителем экспедиции Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества Н.Я. Ядринцевым в 1889 г. В своих дневниках Н. Ядринцев записал: «Мы нашли громадные развалины, к которым нестыдно приурочить и город драгоценностей (Каракорум)».

При раскопках города, в 1948 г. на камнях были найдены надписи «Та-хо-линь» (китайское название города) и «Шэхръ Ханбалыкъ» (персидское название города). Эти названия, правда непонятно на каком основании, были отождествлены Н. Ядринцевым как название столицы монголов – Каракорум.

В конце XIX в. А.И. Позднеев на основе анализа многочисленных письменных источников подтвердил предположение Н.М. Ядринцева о местонахождении Каракорума на берегах реки Орхон. В 1948–1949 гг. специальная археологическая экспедиция советских и монгольских ученых под руководством член-корр. АН СССР С.В. Киселёвым окончательно решила о том, что найденные развалины принадлежат столице чингизидов – Каракоруму. Раскопки обнаружили квартал ремесленников, специализирующийся на металлургическом производстве оружия и снаряжения для армии, были обнаружены бронзовые втулки для боевых колесниц. В ремесленных кварталах были обнаружены кузнечные и железообрабатывающие мастерские с десятью печами для выплавки металла, обнаружено чугунолитейное производство, на котором для нужд армии изготавливались втулки (цуны) телег и повозок, внешним диаметром до 9 см. К востоку от города, по мнению ученых, располагались пашни с орошаемыми каналами. Были также найдены египетские статуэтки, что свидетельствует о торговых связях с дальними странами и сельскохозяйственные инструменты. Несмотря на то, что город жил главным образом привозным хлебом и рисом, его окружали обширные, хорошо орошаемые с помощью каналов, земледельческие пашни^[1]. Археологическая экспедиция Киселёва обнаружила многочисленные остатки буддийского искусства, которые трудно было игнорировать, они не вполне соответствовали представлению о ханском дворце, особенно обнаруженные ими остатки до дворцового буддийского святилища под дворцовым подиумом.

Из книги немецких археологов «Чингисхан и его наследие» (2005 г.): «Лишь с началом раскопок Немецкого археологического института в 2000 году дискуссия вокруг дворца Угэдэя-хана возобновилась. Предварительные результаты «Каракорумского дворцового проекта» коренным образом изменили представление о дворце Угэдэя-хана; они решительно ставят под сомнение интерпретацию колонного зала, упомянутого Киселевым, как дворца. Большой зал, обнаруженный в период с 2001 по 2003 год, необходимо переосмыслить функционально и хронологически на основе последних исследований: согласно текущему состоянию доказательств, Большой зал, скорее всего, не дворец, а буддийское святилище XIII–XIV веков, которое по своей структурной форме и размерам, пространственной организации и скульптурной программе (кат. № 128 и далее) поразительно похоже на буддийский «Павильон [Храм] Расцвета [Начала] Юань» (Синьюаньгэ), описанный в надписи 1346 года (кат. № 108). Только после того, как Большой зал был полностью раскопан, внутреннее пространство неожиданно предстало в виде мандалоподобной фигуры, состоящей из по-разному оформленных напольных панелей, диагональных проходов и открытых пространств, окаймлённых плиточными полами и цоколями. На пересечении главных осей, точно в центре зала, был обнаружен квадратный кирпичный фундамент (примерно 3 х 3 м), который первый археолог, Киселёв, задокументировал как остатки ступы «монастырского периода» XVII или XVIII века. В 2004 году в ступе Киселёва был обнаружен типичный фундаментный слой. Однозначность этого слоя является ключевым элементом в интерпретации ступы. Распределённые по всем четырём сторонам вокруг фундамента ступы, были обнаружены четыре крупных слоя, содержащих более 100 000 ца-ца (кат. № 148); их Киселев также отнес к «монастырскому периоду». На основании недавних результатов раскопок мы предполагаем, что подиум был изначально спланирован и построен как надстройка храма, что буддийский храм был изначально построен на нем и использовался в качестве такового до его предполагаемого разрушения около 1388 года. Полнота архитектурных особенностей и находок, преимущественно буддийских, относящих к дворцовому периоду, основана как на описаниях храма, таких как надпись 1346 года (кат. № 108), так и косвенно на отрицательных находках, таких как отрицательные свидетельства наличия трона и серебряного дерева.

В отличие от дворцовой гипотезы, храмовая гипотеза в целом последовательна. Слой и структурные свидетельства, но прежде всего сами находки, говорят сами за себя: по их мнению, это многократно обновлявшееся или перестраиваемое зальное сооружение с почти исключительно буддийской обстановкой, включая остатки росписей, крупнофигурных глиняных скульптур (кат. № 128 и далее) и рельефов (кат. № 111–113), которые встречаются только в храмах или залах монастырских собраний. Хотя Киселёв упоминал львов и драконов как типичные мотивы для дворцовой плитки, буддийские терракоты фасадов или крыш (кат. № 122 и далее) теперь можно ясно сопоставить. Дворец, особенно описанный Рубруком, вряд ли был бы украшен ни лотосовыми тронами, ни буддами или бодхисаттвами. Рубрук, который, как показывает его маршрут, не упускал возможности осудить «идолопоклонство» и «идольские изображения» в Каракоруме, не мог не заметить или не оставить без внимания буддийские статуи и «идолопоклоннические» настенные росписи во дворце. Каракорумская надпись 1346 года описывает «Павильон [храм] Вознесения [инициала] Юань» (Синью-аньгэ) как семинефное квадратное сооружение: «Что касается первого этажа [...], четыре стороны образуют комнаты, каждая с семью нишами. Вокруг них были размещены статуи различных будд [...], в полном соответствии с указаниями сутр». В центре храмового павильона стояла ступа, и храм, как и дворец, был «окружён [...] сплошной стеной». Близость описания храма к археологическим данным очевидна. Таким образом, предполагаемый дворцовый зал не может и не должен быть идентифицирован как «Храм Вознесения Юань», но, безусловно, как буддийский храм того же типа».

В августе 2003 года в ходе раскопок проекта DFG «Дворец Каракорума» на территории монастыря Эрдэни-Джоо (Эрдэнэзуу) был обнаружен каменный блок. Он оказался частью стелы с двуязычной надписью на китайском и монгольском языках. Надпись посвящена особому событию: успешной реставрации крупного буддийского храма в Каракоруме в 1346 г.

После падения империи Юань, в 1380 г. город был до основания разрушен китайскими войсками. От былого величия до наших дней сохранились только каменные черепахи – постаменты для каменных стел, на которых высекались важнейшие указы центральной власти. По преданию, город охраняли от наводнений 4 гранитных черепахи. Две каменные черепахи, находятся в настоящее время вблизи монастыря Эрдэнэ-Дзу. Одну каменную черепаху можно увидеть у стен монастыря Эрдэнэ-Дзу с его северо-западной стороны, другую недалеко в горах, на юго-востоке.

Существуют интересные и малообъяснимые исторические географические указатели местоположения древнего Каракорома, которые практически не упоминаются в работах учёных. Они совершенно не вписываются в монгольскую локацию Хархорина. В армянских источниках Каракорум располагается вблизи Каспийского моря: «пройдя Кивчакию и обогнув море Дарубандское, достигли Каракорума». Армянские цари ездили в Каракорум так часто, как будто это было совсем рядом. Известно, что в Каракорум часто приезжали послы, например, на курултай в июле 1246 г. съехалось «около двух тысяч гостей: царевичи со свитами, эмиры, нойоны, а также более четырёх тысяч послов из разных стран». Здесь побывал также великий русский князь Александр Невский с большой свитой в 1246 г. Сомнения в правильности отождествления китайского То-Хо-линя на реке Орхон со столицей Монгольской империи городом Каракорумом усиливаются после чтения летописей Рашид-ад-дина. Во-первых, из текста следует, что столица чингизидов находится у подножия чрезвычайно больших и высоких гор (в окрестностях монгольского Хархорина таких гор нет), во-вторых, в тексте неоднократно указывается, что Каракорум находится в Уйгуристане (Турфан, современная Туркестан), рядом с ним имеются города Талас (современный Джамбул) и Кары-Сайрам (эти города находятся в районе р. Сырдарья).

Персидский историк Рашид-ад-дин пишет: «Рассказывают, что в стране Уйгуристан имеются две чрезвычайно больших горы; имя одной – Букрату-Бозлук, а другой – Ушкун-Лук-Тэнгрим; между этими двумя горами находится гора Каракорум. Город, который построил Угэдэй-хан, также называется по имени этой горы. Подле тех двух гор есть гора, называемая Кут-таг. В районе этих гор в одной местности существует десять рек, а в другой местности – девять рек».

По версии В. Бартольда Каракорум – тюркская форма монгольского названия Хара-Хорин, от названия реки Хор-Хорин, однако у Рашид-ад-дина конкретно говорится о названии города по имени горы Каракором. Подобных гор рядом с местом раскопок города Хархорин на монгольском Орхоне не существует. Если предположить, что все каменные строения Каракорума были полностью разрушены и вплоть до фундаментов использованы для строительства монастыря Эрдэнэ-Дзу, поэтому и не осталось никаких следов столицы, то, как объяснить куда исчезли «чрезвычайно высокие горы»?

Если принять во внимание, в окружение каких географических названий в тексте летописей Рашид-ад-дина находится гора Каракорон, то искать её надо не в Монголии, а в Средней Азии: «в пределах областей, которые известны под названиями Туркестана и Уйгуристана; по рекам и горам в областях народа найман, как, например, Кок-Ирдыш (совр. Синий Иртыш), Ирдыш (совр. Черный Иртыш), гора Каракорум (?), горы Алтая, река Орган (?) в области киргизов и кэм-кэмджуитов… В этой местности проживали народы кумук-атыкуз и лун».

Название кэм-кэмджуит происходит от названия реки Кема или Кемджика. Под именем Кем известна река Енисей, берущая начало в Саянах, но под таким же древним названием известна и река Кама, берущая начало в горах Урала. В армянских источниках говорится, что Каракорум находится в стране на дальнем северо-востоке на границе Гатия (Скифии).

Из тринадцати названий рек, приводимых в описании местности вблизи Каракорума, условно отождествлена лишь одна, на основании чего собственно переводчик-востоковед И.Н. Березин и делает вывод, что описываемый город Каракорум находится в Монголии на реке Орхон. Эта река в оригинале текста пишется, как Ургун (Уркун), определена в тексте в «области киргизов и кэм-кэмджиутов» рядом с Иртышом и горами Алтая» и переводчик текста Л.А. Хетагоров делает перевод названия этой реки с оговоркой: «по-видимому, разумеется, Орхон» (?). Можно ли считать убедительным это заключение, если местоположение и топонимика остальных двенадцати рек осталось неизвестным?

В описании Каракорума у Г. Рубрука приводятся подробности не свойственные для монгольской земли. Вызывает удивление большой перечень ремесленников из дальних стран, проживающих в Каракоруме, среди которых присутствуют русские, французы, англичане, уроженцы Венгрии, большое количество армян и аланов, «было большое количество христиан: венгерцев, аланов, русских, георгианов и армян».

Описываемый быт и жизнь Каракорума в летописях Рашид-ад-дина пестрят деталями характерными для Средней Азии, но никак не Монголии. Например, вокруг Каракорума произрастает миндалевое дерево, для отопления жилищ используется красная ива, на рынке в изобилии продаются гранаты, дыни и грудные ягоды (виноград? – ничего подобного в Монголии не произрастает). Казнохранилище в Каракоруме состояло из золотых и серебряных балышей, арабских монет динаров и дирхемов, жемчуга (ни одной подобной монеты не найдено при раскопках в Хархорине – найдены исключительно китайские монеты). В казнохранилище было около двух туманов (тысяч) балышей. Часто встречается описание людей в тюрбанах и уйгурских эмиров, что характерно также для Средней Азии, но не для Монголии.

Удивительно, но на старинных картах можно найти столицу монголов Каракорум в верховьях Иртыша, а не в Монголии. Сегмент из «Книги глобусов» Коронелли, Венеция, 1693–1701 гг. На этой карте Каракорум размещён западнее Алтая, а не в Монголии, как это принято на современных реконструкциях исторической картины мира. Легенда на карте Коронелли: «К западу за горами Алтай находятся земли мекритского народа, а регион этот именуется «Крит Меркит, или Сисиан» со столицей Каракоран». У Алтая видим традиционную легенду о месте захоронения правителей Тартарии: «Горы Алтая, где расположены гробницы древних Царей Тартарии»^[2]. На карте Герарда Меркатора «Описание Северных земель» (1595 г.), север – внизу, Каракорум обозначен в верховьях Иртыша.

МОНЕТЫ КАРАКОРУМА

Из летописей Рашид-ад-дина известно, что в Каракоруме во время правления хана Угэдэя казнохранилище было переполнено динарами и дирхемами, и Великий хан не скупился раздавать эти монеты горожанам. Археологи рассчитывали найти подобные монеты, однако за все время раскопок не обнаружено не только ни одного дирхема, но и ни одной из известных в Золотой Орде монеты, что очень странно, учитывая описываемые торговые связи Каракорума со всем миром. Преобладающее большинство монет, найденных к настоящему времени на территории современной Монголии, – китайские, никаких других монет, судя по всему, на территории Монголии в денежном обращении не было. Только на одном из многочисленных сайтов, посвященных коллекциям монет, удалось найти ссылку о найденной в Монголии единственной золотоордынской монете с арабскими надписями.

Столица ордынских ханов – Сарай-Берке на Волге был разрушен Тамерланом в 1395 г, столица Монгольской империи – Каракорум на монгольском Орхоне разрушен китайцами в 1380 г., т.е. практически в одно и тоже время. При раскопках в Сарай-Берке в 1843 г. найдено 1373 джучидской монеты, в 1844 г. – 8872 золотоордынской монеты, в 1845 г. обнаружен монетный двор, общее количество найденных монет – 4446. При четырехлетних раскопках в Каракоруме на Орхоне (1999–2003 гг.) не найдено ни одного дирхема, динара и золотоордынской монеты, только большое количество китайских монет.

Во время раскопок Хархорина было обнаружено много китайских монет, но ни одной (!) монгольской. большая часть монет относится к значительно более ранней эпохе, нежели время правления Чингисхана. Археологи указывают, что «в денежном обращении города в основном были монеты разных династий, чеканки до 1190 г.».

Среди монет, которые продают монголы у стен монастыря Эрдэнэ-Дзу, построенного на развалинах Каракорума, встречаются наряду с подлинными монетами множество подделок, монеты цинской династии и северо-сунской. Из пяти наугад купленных монет у уличных торговцев, которые убеждали, что все монеты найдены на месте Каракорума, две оказались китайскими подделками, но три монеты были подлинные: Южная Сун, 1191 г., Северная Сун, 1078–1086 гг., Цзинь, 1188 г. Монголы, которые промышляют поиском древних монет, подтверждают, что им ни разу не встречались монеты исламских государств, динары или дирхемы, о денежном обращении которых в Каракоруме сообщал Рашид-ад-дин.

На протяжение последних 25 лет мы практически ежегодно посещали монгольский Хархорин, где на наших глазах шли раскопки предполагаемого Каракорума. Увесистый альбом о результатах раскопок немецких археологов я даже заказал в 2005 году за 40 евро из Германии.

ХРАМ УГЭДЭЯ ИЛИ БУДДИЙСКИЙ ХРАМ

Большие строительные работы в Каракоруме, провозглашенной столицей монгольской империи, развернулись при втором Великом хане Угэдэе, третьем сыне Чингисхана. Строительство города было в основном завершено в 1236 г. Территория его в форме четырехугольника размерами примерно 2,5 на 1,5 км была обнесена невысокой крепостной стеной. У большой башни в крепости стоял красивый дворец Угэдэй-хана – Тумэн-Амгалан («Десять тысяч благоденствий»).

Артефакты у торговцев в Хархорине на прилавках в 2000 -х гг.

Дворец Тумэн-Амгалан считается, что был возведен Угэдэй-ханом в 1235 г. Храм располагался в юго-западной части города на насыпной платформе высотой 1,5 метра, со стенами длиной на расстояние дальности полета стрелы. По описанию дворец имел 64 колонны и простирался с севера на юг, внешним видом напоминал корабль, а две боковые стороны его были отделаны двумя рядами колонн. Вход дворца обращен на восток, двухъярусные шатровые крыши были украшены поливной черепицей зеленого и красного цвета, большим количеством скульптурных фигур наполовину драконов, наполовину львов.

В 2003 г. экспедицией археологов университета Бонна вместе со специалистами Немецкого Археологического института и Монгольской Академии наук было раскопано основание храма с 64 опорными колоннами, предположительно, это мог быть храм Угэдэя, который в 1253 г. посещал и подробно описал посланник Людовика Святого к Великому монгольскому хану Гильом де Рубрук. В большом количестве обнаружены осколки кровельной зеленой черепицы. Здание дворца было построено из хорошо сформированного и обожженного кирпича, оборудовано отопительными системами, при которых дымовые каналы проходили под полами помещений или под лежанками. Археологами на глубине 1,5 м вскрыто плиточное изразцовое покрытие пола прекрасного зеленого пола. Под дворцом обнаружены остатки буддийской кумирни начала XIII в. (?). Раскопки храма Угэдэя позволили точно определить его размеры, они оказались меньше, чем было известно из летописи Рашид-ад-дина и свидетельств очевидцев. Основание раскопанного храма составляло 37 на 37 м, оно было разделено 8 раз 8 базисами колонн в 7 промежутков, по историческим летописным данным его стены должны быть длиной на расстояние полёта стрелы (для справки: максимальная дальность полета современных стрел при угле 45–42 градуса составляет 280–350 м, из надписи на знаменитом Чингисов камне, найденном в 1818 г. в Забайкалье, известно о стрелковом рекорде племянника Чингисхана в 336 монгольских alda, что соответствует примерно 400–530 м). Основание храма оказалось квадратным, хотя должно было быть прямоугольным, напоминая своим видом «корабль», с примыкающими к нему по бокам помещениями или галереями. Центральный – тронный зал описывается, как внушительных размеров, «значительной величины».

Рубрук пишет: «Дворец имеет как церковь средний неф и 2 боковых корабля между 2 колоннами. В Каракоруме живет золотых дел мастер родом из Парижа по имени Вильгельм Бушье, который сделал для хана большое серебряное дерево. В Каракоруме у Мангу имеется рядом с городскими стенами большой двор, обнесенный кирпичною стеною, как окружают у нас монашеские обители… Там имеется также много домов, длинных как риги, куда убирают съестные запасы и сокровища. Так как в этот большой дворец непристойно было вносить бурдюки с молоком и другими напитками, то при входе в него мастер Вильгельм парижский сделал для хана большое серебряное дерево, у корней которого находилось четыре серебряных льва, имевших внутри трубу, причем все они изрыгали белое кобылье молоко. И внутрь дерева проведены четыре трубы вплоть до его верхушки; отверстия этих труб были обращены вниз, и каждое из них сделано было в виде пасти позолоченной змеи, хвосты которых обвивали ствол дерева. Из одной из этих труб лилось вино, из другой – каракосмос, то есть очищенное кобылье молоко, из третьих бал, то есть напиток из меду, из четвертой – рисовое пиво, именуемое террацина. Для принятия всякого напитка устроен был у подножия дерева между четырьмя трубами особый серебряный сосуд. На самом верху сделал Вильгельм ангела, державшего трубу, а под деревом устроил подземную пещеру, в которую мог спрятаться человек»^[3]. Гость хана, желающий выпить, обращался к ангелу на дереве, тогда человек прятавшийся в помещении под деревом через систему труб отдавал команду на подачу вина из подвала, находящегося вне дворца.

По результату раскопок и архитектурной реконструкции в центре храма не оказалось просторного тронного зала, вместо знаменитого серебряного дерева, в точке пересечения главных осей, точно в середине зала, был обнаружен возведенный из кирпичей квадратный фундамент (примерно 3×3 м), буддийской ступы, начала XIII в. На всех четырёх сторонах вокруг ступы были обнаружены раздельные 4 больших депонирования с больше чем 100 000 глиняных буддийских ца-ца и фигурок бурханов. На фотографиях раскопок видна, сцементированная как ракушки, сплошная масса из ца-ца и фигурок бурханов. Tsha-tsha является тибетским наименованием для даров посвящения из высушенной или сожженной глины, которая может быть смешана с пеплом или костной мукой умершего святого или достойного уважения ламы. Монгольские археологи в 2004 г. опубликовали статью о раскопках в Хархорине, в которой говорится, что найдено свыше 400 археологических предметов, много китайских монет эпохи Сун, из числа найденных предметов преобладают буддийские, что наталкивает на предположение о том, что, возможно, это не храм Угэдэя, а буддийский комплекс более позднего времени.

Своими сомнениями в изданной в 2005 г. монографии^[4] поделились также немецкие археологи. Раздел о раскопках озаглавлен: «Храм Угэдэя или буддийский храм – актуальное обсуждение?», авторы обращают внимание на обнаруженное при раскопках исключительно большое количество буддийских находок, типично буддийские изображения бурханов, терракоты лотоса на фасадах или крыше, настенную буддийскую живопись, что не может сочетаться с храмом Угэдэя, а также обращают внимание на отсутствие следов легендарного серебряного дерева и возвышенного места, которое должно было находиться в северном конце храма для помоста трона. Несмотря на то, что большая часть плитки дворца освобождена из-под земли, каких-либо следов подземных коммуникаций и комнат для обслуживания знаменитого серебряного дерева под половой плиткой дворца не обнаружено.

Персидский историк Ращид-ад-дин пишет: «Угэдэй-каан приказал построить в своем юрте Каракоруме, где он по большей части в благополучии пребывал, дворец с очень высоким основанием и колоннами, как и приличествует высоким помыслам такого государя. Каждая сторона того дворца была длиной в полет стрелы. Посередине воздвигли величественный и высокий кушк и украсили то строение наилучшим образом и разрисовали живописью и изображениями и назвали его «карши» (дворец). Каан сделал его своим благословенным престольным местом. Последовал указ, чтобы каждый из его братьев, сыновей и прочих царевичей, состоящих при нем, построил в окрестностях дворца по прекрасному дому. Все повиновались приказу. Когда те здания были окончены и стали прилегать одно к другому, то их оказалось целое множество. Он приказал, чтобы знаменитые золотых дел мастера сделали для шараб-хана из золота и серебра настольную утварь в форме животных, как-то: слона, тигра, лошади и других. Их поставили вместо чаш и наполнили вином и кумысом. Перед каждой фигурой устроили хауз из серебра; из отверстий тех фигур лилось вино и кумыс и текло в хаузы»^[5].

По описанию Джувейни рядом с храмом Угэдэя стояли (относились) справа и слева дворца дома для братьев и сыновей. Вместо фундаментов этих зданий археологи раскопали рядом четыре печи для обжига кирпича, кстати это первые обнаруженные в Монголии обжиговые печи. Радиоуглеродный анализ относит эти печи к 13–14 столетию. Этому времени также соответствует обнаруженный фрагмент памятной надписи на монгольском языке на камне: «Между 1342 и 1346 г. храм обновлялся вторично». В окончательном отчёте немецких археологов опубликовано следующее резюме: «В результате раскопок 2001–2003 гг. предназначение освобожденного из земли Великого зала объясняется на основе самых новых функциональных и хронологических исследований по-новому: после актуального обсуждения состояния Великий зал не представляет, по всей вероятности, дворец Угэдэй-хана, а буддийскую святыню 13 и 14 столетия, которая соответствует по размеру, архитектуре и классификации помещения, буддийскому храму».

Среди найденных вещей при раскопках: браслет, китайское зеркало – толи, пряжка, самой известной находкой стала печать. В марте 2002 г. при раскопках храма нашли печать с уйгурским текстом. Хорошо сохранившаяся латунная печать, содержит надпись, с указанием времени ее отливки: «на 2-ом году правления Сюньгуана». Как утверждают ученые Сюньгуан – это родовое имя Билигт-хана, старшего сына Тогоонтимура, первого малого хана Монголии, правящего в 1370–1378 гг. в Каракоруме. Печать была отлита в 1371 г. и принадлежала главе финансового ведомства одного из шести министерств правительства средневековой Монголии.

В 2004 г. раскопки были остановлены и законсервированы, вопрос о тождественности буддийского храма дворцу Угэдэя оставили для будущих исследователей. Через пять лет, в сентябре 2009 года правительство Монголии приняло решение о начале строительства музея «Хархорум» – «музея истории столицы Монгольской империи Каракорума, выполняющего функции коллекционирования уникальных памятных предметов, исследования, хранения, пропаганды истории и культуры, связанных со всемирным наследием долины реки Орхон». В 2011 г. этот музей открылся и теперь на информационном стенде можно прочитать, что раскопанный объект – «храм Угэдэя, переделанный позднее в буддийский храм». Центральное место в экспозиции музея занимает миниатюрный макет города Каракорума, экспонируется большое количество предметов буддийского искусства, найденных при раскопках в Хархорине. Однако, сохраняются вопросы, как объяснить противоречия в исторических географических описаниях о местонахождении Каракорума у подножия чрезвычайно высоких гор с вечным снегом, и несоответствия раскопанного буддийского храма описанию дворца Угэдэя?