ХАМАНКИТ – ГЛАВНАЯ СВЯТЫНЯ СЕВЕРНОГО БАЙКАЛА

Текст и фото Сергей Волков

Из содержания древних преданий известно, что эвенки и тунгусы, проживающие вокруг Северного Байкала, особо почитали один Шаманский мыс на восточном побережье озера, расположенный между современными губами Турали и Большой Самдакан. Поклоняться шаманской святыне приезжали издалека, и почитали её в такой же степени, как буряты на Среднем Байкале почитали Скалу-Шаманку на острове Ольхон. Современное название этого мыса Хаманкит (в пер. с тунгусского – Шаманский).

В литературных источниках сохранилось описание этого места. Одно из самых первых упоминаний этого мыса встречается в фундаментальном труде немецкого географа К. Риттера «Землеведение Азии» (1879 г.), он пишет: «Здесь, к югу от устья верхней Ангары, на восточном берегу (под 55° с. шир.) находится особенно чтимый утесистый мыс Святого моря – Шаманский мыс. Между множеством его скал особенно возвышаются три, подобно отвесным столбам, футов на 200 (около 30 сажень) над поверхностью озера. Одна из них похожа на колоссальную человеческую голову, с саженным носом и глубокими, темными впадинами, похожими на глаза; в расселине, представляющей рот, гнездятся целые стаи морских ворон или бакланов(Pelecanus carbo), которых вообще водится множество на этом берегу Байкала. Два другие скалистые столба, из темного кварца роговиковой породы, не имеют столь определённой формы. Тунгусы называют этот мыс Хаманрил и считают первый столб за морскаго бога Дианду, а два других столба за низших божеств. Оттого туземцы весьма чтут столб; шаманы ездят даже на поклонение Дианде, для того чтобы он воспретил морским волнам потоплять упавших в озеро тунгусов, чтобы он повелел волнам пригонять к берегу стада рыбы и т.п.».

В энциклопедии Брокгауза и Ефрона, изданной в Российской империи (1890 г.), есть также описание мыса: «Он считается у бурят и тунгусов священным местом. Между многими его скалами три более примечательны, они возвышаются над поверхностью озера на 30 саженей в виде 3 отвесных столбов, из которых один имеет сходство с колоссальной человеческой головой. Инородцы первый столб считают за морского бога Дианду, а два других бесформенных столба – за низшие божества. Тунгусские шаманы ездят сюда на поклонение Дианде и приносят ему жертвы».

Составитель лоции Байкала Ф.К. Дриженко (1908 г.) записал от подлеморских эвенков: «В былые времена они занимались тем, что с лодок пускали стрелы вверх около этой пещеры, состязались, кто дальше пустит стрелу, потому и скала эта получила название Хаман-кит, что означает «Мыс стрел». Жилище бога Дианду в пещере, к которому нельзя было приближаться».

Однако проблема заключается в том, что на этом мысе множество столбовидных скал и уже никто из нынешних местных жителей, в т.ч. носителей и хранителей эвенкийской культуры, не может точно указать на скалу, которая считалась в древние времена олицетворением эвенкийского морского бога –  Дианду, к этому стоит ещё добавить, что за 100 лет после первой публикации К. Риттера о морском божестве эвенков, под записанным им именем – Дианду, весьма похоже, что так никто и не поинтересовался, а существовало ли на самом деле подобное имя среди большого сонма почитаемых эвенкийских божеств? В современных туристических описаниях в настоящее время эвенкийской святыней, олицетворяющей морское божество – хозяйку моря Ламу (Байкала) называют невысокую столбовидную скалу южнее окончания песчаного пляжа губы Турали. На мой взгляд, это ошибка.

Протяжённая дуга красивого 4-ки­лометрового пляжа упирается на юге в мыс, густо заросший кедровым стлаником вперемешку с лиственницами и кедрами, среди которых возвышаются несколько невысоких столбовидных гранитных скал. При всём желании узреть в одной из этих скал сходство с профилем женщины «с саженным носом и глубокими, темными впадинами, похожими на глаза» и найти «расселину, представляющую рот, где гнездятся целые стаи бакланов» просто невозможно. Никакого сходства с описываемыми характеристиками в тексте К. Риттера нет. Не совпадают и указанные размеры. Эта малоприметная столбовидная скала имеет высоту всего около 8–9 метров, в то время как в описаниях говорится об её размере в 200 футов (63 м), а это высота, превышающая высоту 15-ти этажного дома. Скала, согласно преданиям, должна отвесно обрываться в воду и иметь звонкое эхо, когда к ней подплывали на лодке и громко обращались с просьбой к духу, был слышен звонкий ответ – эхо. Безымянная столбовидная скала у края пляжа не имеет эха и не обрывается в воду. По своим физическим характеристикам эта скала не способна создавать эхо. У столбовидной скалы рядом с песчаным пляжем губы Турали нет далее, как указано в описании, «двух других столбов, признаваемых эвенками за низших божеств». Всё перечисленное даёт основание утверждать, что подлинная скала, олицетворяющая собой эвенкийское божество моря, находится на этом мысе южнее. Там на крутом склоне среди густого леса находится большое количество отдельно стоящих скал, обычно их для сравнения, величают «застывшими» духами-стражами.

У меня была возможность во время посещения мыса Хаманкит внимательно осмотреть эту достопримечательность. Столбовидная скала, вторая по счёту если отмерять от пляжа, расположена на достаточно крутом склоне среди кедрового стланика и молодых лиственниц, ни у кромки воды, среди огромных валунов, ни рядом с ней нет никаких ровных площадок, удобных для проведения шаманских обрядов. Не видно и каких-либо следов её почитания. Нет никаких нарисованных родовых знаков, рисунков, свойственных для подобных мест поклонения на Байкале в других местах. Единственным подходящим местом, на мой взгляд, является горизонтальная полка на первой, если считать от пляжа, скале, возвышающейся севернее и рядом со столбовидной скалой, на высоте свыше двух метров, но залазить на неё по скальной стенке свободным лазанием, как в альпинизме, шаману в возрасте было бы сложно. Эта площадка примечательна наличием сквозной щели в скале, что даёт возможность увидеть панораму губы Хакусы с протяжённой дугой песчаного пляжа. Любопытно, что эту скалу неизвестно кто и зачем отметил цветной меткой в виде красного круга с белой каймой и белыми крылышками, хорошо заметными с воды в бинокль под скальным карнизом на самой макушке скалы в труднодоступном месте, куда без страховки и верёвки не попасть.

О самом эвенкийском божестве моря практически ничего неизвестно, есть лишь отрывки преданий, что здесь просили благосклонности у хозяйки моря в охоте и рыбном промысле. безопасности на воде во время рыбалки. Немецкий географ К. Риттер приводит это имя в транскрипции «Дианду», однако вполне возможно, что перевод выполнен не корректно, как это случилось с неизвестно откуда появившимся именем «адского божества Бенгази» и многочисленными переводами географических топонимов с одного языка на другой, в результате которых географические названия древнего мира часто становятся совершенно не узнаваемыми. В мифологии эвенков всех ближе по смыслу и звучанию будет божество по имени Дуантэ (Дуннэ) – хозяйка (хозяин) земли, тайги и родовых территорий эвенков, правящая всем, что происходит на море или возле него. Ходит в образе получеловека-полумедведя. Якутские и эвенкийские охотники представляют его также в образе красивой молодой женщины, который он может принимать. У бурят существовало поверье, согласно которому, если охотники во сне будут пить вино, ухаживать за красивой женщиной – будет удача на охоте. Любопытно отметить, хотя это и не имеет отношения к эвенкийской мифологии, созвучие имени эвенкийского божества славянской богине охоты Девана, которую древние славяне представляли в облике красавицы, одетой в богатую кунью шубу, отроченную белкою, с натянутым луком и стрелами.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ШАМАНСКОЙ СВЯТЫНИ

В 2013 г. наша весенняя 2-я экспедиция «За уходящим льдом на яхте «Ариадна», проходящая по акватории Северного Байкала под флагом Иркутского отделения Русского географического общества в честь 150-летия со дня рождения академика В.А. Обручева обнаружила на скалах мыса Хаманкит большую группу разнообразных древних петроглифов, ранее неизвестных и не упоминаемых ни в одной из научных публикаций о наскальной живописи Байкала. Обнаружение неизвестных наскальных рисунков на восточном побережье Северного Байкала, часть из которых имеют клиновидные фигуры с поднятыми вверх руками, аналогичные всемирно известным изображениям пляшущих шаманов или возможно собрание Ухан-хатов (покровителей воды) на скале Саган-Заба (западное побережье Байкала), настолько удивило меня, что прежде чем констатировать факт обнаружения новых древних писаниц на Байкале я позвонил профессору А.В. Тиваненко в Улан-Удэ, автору научной монографии «Наскальная пиктографическая письменность Центральной Азии и Сибири», связался со знакомыми иркутскими археологами и пересмотрел все доступные мне научные и краеведческие публикации по этой теме, накопленные за последние десятилетия. Они подтвердили, что эти рисунки науке неизвестны. Нашлась только одна газетная публикация в Северобайкальской газете, опубликованная ранее, но не получившая известности и не дошедшая до учёных. Возможно, случайные редкие туристы или местные рыбаки видели их раньше, но не придали им большого значения, и поэтому информация об их местонахождение не попала в путеводители о Байкале. Тропы по берегу нет. Пляж в этом месте представляет из себя хаос крупно глыбовых обломков скал, передвигаться по которым крайне затруднительно, а летом, когда уровень Байкала повышается, вода доходит до скалы, узкий пляж уходит под воду, и пройти берегом становится просто невозможным. Нам крупно повезло, что при осмотре скал духи-помощники вывели нас в это примечательное место, увидеть издалека полустёртые рисунки было чудом.

Обнаруженные рисунки нарисованы охрой и находятся примерно в 4 метрах от пещеры под скальным козырьком на отвесной скале на высоте 15–22 метров над уровнем воды озера. Эти рисунки объединяет с рисунками на скале Саган-Заба также их невероятно высокое расположение, они находятся в недоступном месте, куда человеку сложно подняться без подручных средств или лестницы. Подобные рисунки характерны для особо почитаемых и священных мест. Они были зафиксированы ранее на Скале-Шаманке – местопребывании хозяина острова Ольхон, на скале Саган-Заба, где проводились обряды перед рыбалкой. В группе, затёртых от воздействия стихий и времени, рисунков отчетливо видны шеренги и 4–5 людей, которые двигаются колонной на зрителя, на самом крупном рисунке видно, что цепочка людей держится за руки. В этнографии народов Азии подобное изображение олицетворяет единение родоплеменной общины, в научных монографиях подобные петроглифы относят к понятию «родовая община», предположительно, эти рисунки могут относиться к таежной группе. Эвенки считают, что души предков всегда пляшут, руки у них приподняты и расставлены в стороны. Подобные рисунки с пляшущими человечками встречаются на писаницах Олёкмы, Лены и Ангары. Вверху над рисунками изображен солярный знак в виде закругленного перечеркнутого ромба. Справа от колонны с шеренгами людей видно крупное изображение человека на полусогнутых ногах с ярко выраженным клиновидным телом, схожее по манере изображения рисункам на беломраморной скале Саган-Заба, удаленной от этого места почти на 300 км. На скале также можно наблюдать большое количество вертикальных линий и тамгообразных знаков, которые, вполне возможно, могут оказаться полустертой от времени пиктографической письменностью или быть простыми засечками о количестве убитых морских зверей (нерп). По мнению А. П. Окладникова изображение оберегов сводится к целям охотничьей магии, стремлению околдовать зверя, подчинить его воле человека, сделать добычей охотников, а сочетаниями палочек ведется подсчет убитых животных или указывается возраст зверя, добытого охотниками. Примечательно, что перевод с эвенкийского языка названия этого мыса, наряду с – «Шаманский», означает дословно хаман – «искусный стрелок», кит – «зверь», ламуды бэйнэ кит – «большой морской зверь». Хаманкит – мыс, где искусные эвенкийские стрелки добывали большого морского зверя (нерпу). До строительства Иркутской ГЭС уровень Байкала был на 98 см ниже и в древности на больших валунах, выступавших из-под воды у подошвы мыса Хаманкит эвенки могли охотиться на нерпу, у которой здесь было излюбленное лежбище. Здесь, согласно эвенкийским мифам, проходило посвящение молодых охотников и их инициация, здесь по преданиям метали стрелы.

Не случайно именно на этой скале нарисована древним человеком целая галерея рисунков. Писаницы обыкновенно появлялись в особо значимых местах, где проводились обряды поклонения, божествам от которых зависело благосостояние человека. Для призывания покровителя охоты, согласно записям бурятского этнографа Балдаева говорили, например: «Глаза сделайте зоркими, пути быстрыми. Сохатых пригвоздите к кустарнику, сохатых привяжите к дереву. Соболя посадите на дерево, лисицу привяжите на осину, выдру привяжите за кусты, направляйте зверей на мушку, чтобы стрела не снизилась, попала в живот, попала в селезенку. Пошлите удачу!». Обряд «Имты» – обряд кормления духа, путём сжигания на огне угощения, с просьбами благополучия и удачного промысла был распространен повсеместно у всех групп эвенков. Каждый охотник перед охотой обязательно «кормил» огонь для удачной охоты, а после неё вжертву на ритуальном месте приносил внутренности животных (печень, сердце, легкие).  Священные рисунки на камнях и скалах обычно обновляли, смазывая кровью жертвенных животных, с целью придания жизненных сил. Можно предположить, что и здесь таким же образом задабривали духов-покровителей и хозяев зверей. Рисунки находятся рядом с пещерой у подножия величественной скалы, выделяющейся среди смежного пространства на побережье своей формой. Она отвесно обрывается в воду, искомой высоты, как записано в тексте К. Риттера – более 60 метров, ее гребень изогнут как бровь красавицы или тетива лука, поэтому скала имеет звонкое эхо, а на её вершине отчётливо читается «человеческая голова, с саженным носом и глубокими, темными впадинами, похожими на глаза». Если внимательно приглядеться можно представить контур эвенкийской статной красавицы в национальном распашном халате – дели, подол которого доходит до самой кромки воды. Вот эта 69-метровая скала, а не та что рядом с пляжем, и есть подлинная главная шаманская святыня Северного Байкала, и называется она не Динду, а – Дуантэ.