ХОРЕДОЙ-МЭРГЭН И НЕБЕСНАЯ ДЕВА-ЛЕБЕДЬ

Текст и фото Сергей Волков

Воспетые в легендах и мифах байкальские духи и священные места, ставшие сакральными объектами почитания для многих поколений людей, особенно в большом количестве сконцентрированы на острове Ольхон, ставшим своеобразной байкальской Меккой. Для фотографов и художников Байкал – источник вдохновения и восхищения величием и гармонией его неповторимых пейзажей, а остров Ольхон – живое сердце Байкала, где до сих пор почитаются шаманские духи. В безграничной синеве моря-неба, обрамленного синими горами, миллионы лет, неизменно отражается Вечно Синие Небо – Хухэ Мунхэ тэнгэри. С северной оконечности Ольхона, мыса Хобой видны их снежные вершины: справа – гористый контур полуострова Святой Нос, слева – снежные шапки гор Байкальского хребта, где находится исток великой сибирской реки Лены. На две тысячи километров протянулись горно-таежные берега Байкала с разнообразными заливами, золотистыми песчаными пляжами и высокими скальными колокольнями на мысах. На озере 26 островов, Ольхон – самый крупный из них, самый почитаемый и самый легендарный, избранная и изначальная шаманская земля, настоящая жемчужина щедрот байкальской природы.

Прибегнув к поэтическим образам, можно сказать, что Байкал – это голубое сердце Сибири, а Ольхон – сердце Байкала. Остров является географическим, историческим и сакральным центром озера – средоточие древних легенд и исторических преданий. С ним связана поэтическая легенда о происхождении бурятского народа, согласно которой здесь охотник Хоредой женился на небесной деве-лебеди, и у них родились одиннадцать сыновей, ставших родоначальниками одиннадцати хоринских родов. На острове, согласно старинным преданиям, захоронен прародитель всех бурят Барга-батор – отец Хоредоя, Илюдэр-Тургэна, Гур-бурята, от которых ведут начало все бурятские роды. На остров Ольхон, считавшийся сакральным центром северного шаманского мира, сбегали монгольские шаманы во время преследования их со времен Чингисхана. Для бурятского народа остров Ольхон – это географический центр этнической территории бурят, он изобилует сакральными объектами общебурятского значения, имеющими тысячелетние традиции почитания, поэтому современные шаманы Республики Бурятии в конце XX в. официально признали остров «главным святилищем, культовым центром общемонгольского и центральноазиатского значения, олицетворяющим сакральную прародину бурят». Остров Ольхон стал официально значиться как культовый центр общебурятского значения.

Мыс Бурхан, или Пещерный, считается одним из красивейших и наиболее почитаемых мест не только на Ольхоне, но и на Байкале в целом. Академик Георги, посещавший остров в 1772 г. отмечал, что нигде не приносились в таком изобилии жертвы, как здесь. В монографии бурятского историка С.Г. Жамбаловой о сакральном мире ольхонских бурят сообщается: «Ольхон – это середина мира бурятской ойкумены. Байкал является главным символом этнической принадлежности данного народа, поэтому не случайно, что действо в его этногенетических и космогонических мифах почти всегда происходит у озера или в его водах. А всю сакральность уникального Байкала, которой наделили его ближайшие предки бурятского народа – эхириты, булагаты, хори и хонгодоры, сконцентрировал в себе остров Ольхон»[i]. Мыс рассматривают в качестве места пребывания грозного хозяина Ольхона Хан Хото-баабая. Как отмечается в ряде источников, ранее мыс назывался Шулуун Сумэ «Камень-храм» и лишь с распространением буддизма получил название Бурхан, восходящее к понятию на бурятском языке – бурхан, «бог, божество».

Остров Ольхон, защищенный в прошлом от непрошеных гостей студеными водами Байкала, в силу естественной изолированности, дольше других мест сохранял традиционное мировоззрение бурят и многие обычаи бурятской старины. В бурятских улигерах поется: «От больших войн защитившие нас, это – тридцать сопок Ольхона». Здесь, по преданию, получил шаманский дар орёл, передавший его затем первым бурятским шаманам. Отсюда, как определили участники Советско-Американской археологической экспедиции при раскопках на Ольхоне, во времена великого оледенения вышли предки индейцев Северной Америки. Отсюда как считают, некоторые исследователи, «переплыв внутреннее море Тенгиз», появились прародители Чингисхана – легендарные Борте-Чино и Гоа-Марал, хотя в научных комментариях к переводу монгольского сказания о Чингисхане тождественность имени Тенгиз озеру Байкал ставится под сомнекние, возможно, под этим названием, считает переводчик С.А. Козин, надо понимать Каспийское море.

С островом связаны легенды о происхождении хоринских бурят и захоронении на нём прародителя всех бурят Барга-батора. Считается, что именно здесь охотник Хоредой встретил небесную деву-лебедь, от брака с которой произошли все буряты его рода. Хоринские буряты почитают лебедя как своего предка и раньше устраивали этой птице на Ольхоне родовые жертвоприношения. Представители других бурятских племён также считают лебедя неприкосновенной птицей. Изображения тотемных птиц – лебедей можно увидеть среди петроглифов на беломраморном утесе Саган-Забе.

По преданию кудинских бурят, родоначальником всех бурят был Барга-батор, который жил прежде около Тобольска, и имел трех сыновей; старшего звали Илюдэр-Тургэн, среднего Гур-бурят, младшего Хоредой-мэргэн. Впоследствии старший сын Илюдэр-Тургэн остался царем в Тобольске и от него произошли нынешние калмыки, а Барга-батор с двумя младшими сыновьями двинулись на восток и остановились в Тункинском ведомстве. В этих местах остался жить средний сын Гур-бурят, от него произошли байкальские буряты, принадлежащие к племенам эхирит и булагат. Барга-батор из Тунки с младшим сыном Хоредой-мэргэном двинулся к северу по реке Лене и оставил Хоредоя царем в Якутской области, а сам двинулся обратно в Иркутскую область. Проникая в Якутскую область, Барга-батор имел битвы с местными жителями около Байкала, но что за народ были эти жители, предание умалчивает. Барга-батор умер на острове Ольхон в местности Шингил-шибэй. Другие говорят, что Барга-батор, возвратившись из Якутской области, умер немного ниже города Иркутск в местности Хоото-урур (ниже города на 6-й версте)[i].

Легенды гласят, что «Хоредой-мэргэн был отличным стрелком из лука, почти никогда не делал промаха. В течение нескольких лет он жил на Лене, занимаясь звероловством и питаясь мясом убитых диких зверей. Впоследствии он женился на дочери неба и, прожив с нею несколько времени, двинулся обратно и переправился за Байкал, где и поселился.

Потомками Хоредой-мэргэна считаются хоринские буряты на южной сто­роне Байкала и племена хангинцы и шараты – на северной».

Бурятский этнограф М.Н. Хангалов от тайши Кудинского ведомства Михаила Бунаева в 1881 г. записал легенду: «На северной стороне Байкала жили три охотника, которые питались мя­сом зверей и птиц, убитых на охоте. Однажды все трое отправились на охоту, но ничего не убили. Двое их них пришли к балагану вперед третьего, который охотился вместе с ними, но отстал от товарищей. Пришедшие вперед свари­ли оставшееся от прежней охоты мясо, шесть шейных позвонков; из них пять съели, а шестой позвонок оставили товарищу, которого звали Хоредой. Хоредой пришел с охоты, тоже ничего не убив. Товарищи сказали ему, что они оставили ему его пай, а свои съели. Хоредой сказал им: «Шейных позвонков оставалось шесть, а потому мне следует два позвонка, а не один. Мы живем вместе и должны все делить поровну. Так как вы меня обидели теперь, то я не желаю более жить с вами!». Сказав это, Хоредой отправился на южную сторону Байкала, который он перешел по льду. На южной стороне Байкала Хоредой занимался зверолов­ством как прежде. Однажды он увидел в одном озере купающихся женщин, которые, выйдя из воды, обратились в лебедей и улетели. Хоредой стал караулить. Лебеди опять прилетели на озеро; сняв с себя лебяжью одежду, они обратились в красивых женщин и начали купаться. Хоредой вышел из засады и взял одну лебяжью одежду. Купавшиеся женщины бросились из воды, на­дели лебяжью одежду и улетели. Одна из них осталась, потому что её лебяжью одежду Хоредой спрятал. Хоредой взял её в жены, жил с ней и имел от нее детей, но впоследствии она напоила Хоредоя (вином) и, взяв свою одежду, улетела на небо»[ii].

В другом предании говорится: «Прародитель хоринских бурят по имени Хоредой-мэргэн некогда жил на острове Ольхон. Он же­нился на небесной девице-лебеди, дочери Хурмаста тэнгрия. Было у них одиннадцать сыновей, давших начало одиннадцати хоринским родам. Жили они хорошо. Но вот однажды прилетел орел и унес с собою маленькую дочку одного бурята. Хоринцы посчитали это явление за особое знамение. Они решили, что всевышние дали им знать, что дальше оставаться жить на Ольхоне уже нельзя, поэтому они откочевали в Забайкалье, где живут и теперь».

В «Сказаниях бурят», изданных в 1890 г. эта легенда изложена в следующей редакции: «Однажды Хоредой-мэргэн во время охоты увидел трех лебедей, которые прилетели к озеру Садамтын-сагаан и сели на берегу. Потом лебеди сняли с себя лебяжью одежду и обратились в трех необыкновенно красивых женщин, которые стали купаться в озере Садамтын-сагаан. Выкупавшись, вышли из воды, надели свою лебяжью одежду и улетели на небо. Это были небесные дочери, которые в виде лебедей обыкновенно прилетали купаться в озере Са­дамтын-сагаан и, выкупавшись, улетали на небо. Одни говорят, что озеро Са­дамтын-сагаан находится в низовьях реки Лены в Якутской области, другие – на южной стороне Байкала, в Монголии.

Хоредой-мэргэн очень удивился и начал караулить лебедей, чтобы пой­мать одну из них, но это ему сначала не удавалось. Однажды небесные дочери в виде лебедей прилетели на озеро и, раздевшись, начали купаться. В это вре­мя Хоредой-мэргэн вышел из засады и похитил одну лебяжью одежду. Тогда небесные дочери бросились из воды, две из них надели на себя лебяжью одеж­ду, улетели на небо; одна дочь неба не нашла своей одежды и осталась на зем­ле. С этого времени Хоредой-мэргэн жил с этой небесной дочерью. Она не обнаруживала желанья убежать от своего земного мужа. Так они прожили на берегу Садамтын-сагаан в течение трех лет, но детей у них не было. Однажды Хоредой-мэргэн спросил у своей жены, дочери неба: «Вот мы живем в супру­жестве в продолжение трех лет, а детей не имеем; отчего это?» Тогда жена его, небесная дочь, ответила: «Если мы будем жить в этой местности, то не будет у нас детей». Тогда Хоредой-мэргэн спрашивает: «Куда мы должны переехать, чтобы иметь детей?» Жена ответила: «Мы должны переехать к югу за море; если туда переедем, у нас будут дети и множество потомков». Жену Хоредой-мэргэна звали Хобоши-хатун.

Тогда Хоредой-мэргэн оставил Лену и переехал на южную сторону Байка­ла и там поселился на постоянное жительство. Они имели здесь небольшое хозяйство, но Хоредой-мэргэн по-прежнему охотился на зверей. На новой родине он имел от своей жены одиннадцать сыновей и шесть дочерей.

Однажды Хобоши-хатун спросила у своего мужа Хоредой-мэргэна, куда он девал её прежнюю лебяжью одежду. Хоредой-мэргэн сказал, что её лебя­жья одежда до сих пор цела и неиспорченна и хранится недалеко от места, где они живут. Хобоши-хатун стала просить его, чтобы он показал ей её прежнюю лебяжью одежду, в которой она прилетела купаться в озеро Садамтын-сагаан. Хоредой-мэргэн подумал, что после такой продолжительной жизни с ним, родивши на земле одиннадцать сыновей и шестерых детей, Хобоши-хатун, надев свою старую лебяжью одежду, не улетит на небо и не захочет оставить своего мужа и своих детей; он сходил за спрятанной лебяжьей одеждой, при­нес её и передал жене. Хобоши-хатун долго любовалась своей прежней одеж­дой. Потом она спросила у мужа позволения надеть эту одежду на себя, чтобы он посмотрел: красива ли она в своей прежней одежде. Хоредой-мэргэн со­гласился. Ему тоже хотелось посмотреть на свою жену, красива ли она в своей прежней одежде. Она надела лебяжью одежду, села на полку и спросила мужа, красива ли она. Хоредой-мэргэн сказал, что она красива, как и прежде, и лю­бовался её красотой. Хобоши-хатун полетела в верхнее отверстие юрты, в ко­торое выходит дым. В это время одна из шести дочерей её гнала тарасун. С криком «Куда, мама?» она схватила грязными руками за обе ноги лебедь-мать. Но Хобоши-хатун, выдернув ноги из рук дочери, вылетела из юрты и начала кружиться над ней. Она говорила в это время своему мужу и детям: «Вы, зем­ные жители, оставайтесь на земле, а я, небесная, полечу на небо, на свою ро­дину!» Потом она еще сказала им: «Весною и осенью, когда лебеди летят к северу и обратно, делайте обряд в честь мою!» Потом она благословила своих детей, чтоб они жили на земле счастливо, и улетела на небо.

Когда она вылетела из юрты, дочь схватила её грязной рукой за ноги – оттого теперь у лебедей ноги черны»[iii]. Обычай хоринцев брызгать вверх чай или молоко, когда пролетают лебеди, восходит к этому мифу.

Различные варианты легенды о прародительнице Лебеди широко известны у бурят. Например, баргузинские галзуты рассказывают, что одна из девяти небесных дев-лебедей становится женой Хоредоя. У них появляются дети. Когда они подросли, жена-лебедь сказала: «Человек Неба должен жить на небе, человек Земли – на земле», – и, превратившись в лебедя, вылетела через дымник юрты. Но в какое-то мгновение муж успел дотронуться до ее лапок, поэтому оскверненная прикосновением человека Земли, лебедь не смогла вернуться на небо. Так и осталась птицей. С тех пор, пролетая над человеком, лебедь обязательно кричит «мэндээ», как бы приветствуя, спрашивая «здоровы ли вы?» И люди, увидев лебедей, тоже должны были крикнуть в ответ «мэндээ». Считали, что лебеди разговаривают так же, как люди, поэтому говорили: «Сагаан шубуун угэлэлдэжэ уригшаа явба» – «Лебеди, переговариваясь (перекликаясь), отправились на юг». Осенью, когда птицы улетали в теплые края, люди выходили с чашей молока и кропили молоком вслед птичьим стаям, желали им счастливой дороги, и просили оставить хэшэг – «благодать, счастье», чтобы счастливо жить до будущей весны, до возвращения птиц»[iv].

В бурятских летописях XVIII в. записано: «Потомками ойрат-монголов являются бурятские племена эхиритов и булагатов. Старшего звали Булагат, а младшего – Эхирит. Булагат имел 6 сыновей, а именно: Харанут, Хурамша, Олзон, Ашабагат, Буумал, Алагуй. У Эхирита было 8 сыновей, а именно: Баяндай, Абазай, Хонгодор, Готол, Буян, Абаганад, Баабай, Шоно. Так и жили они благополучно и счастливо. Большинство их жило на западной стороне Байкала, на реке Ангаре. Братья Булагат и Эхирит являлись родоначальниками множества родов, со временем составивших два самостоятельных племени и поддерживавших родственные связи. Мы – шесть родов булагатов и эхиритов обитали компактно в одном краю. Родина наша находится па западной стороне Байкала, к востоку от р. Зулхэ (Лена)». В многочисленных легендах говорится о происхождении трех основных племен Прибайкалья от легендарных предков – Булагата, Эхирита и Хоредоя, а основной массы родов – от их сыновей и внуков. При этом наиболее часто имя прародителя хоринских бурят Хоредоя и имя прародителя всех бурятских родов легендарного Барга-батора связывают с их пребыванием на острове Ольхон.

[i] Хангалов М.Н. Собрание сочинений. Т. III. Улан-Удэ, 2004 г.

[ii] Хангалов М.Н. Собрание сочинений. Т. I. Улан-Удэ, 2004 г.

[iii] Напечатано в сб. «Сказания бурят...», Записки ВСОРГО по этнографии, т. I, вып. 2, Ирк., 1890 г. стр. 114–117.

[iv] Галданова. Г.Р. Доламаистские верования бурят. – Новосибирск: Наука, 1987 г.

[i] Жамбалова С. Г. Профанный и сакральный миры ольхонских бурят (ХIХ–ХХ вв.). Новосибирск: Наука, 2000 г., с. 5.