КЬЮНГЛУНГ НУЛКАР - СТОЛИЦА ШАМБАЛЫ

Статьи 28 авг. 2024 г.

Текст и фотографии Сергей Волков, версия с обновлениями 3,0 (2024 г.). Полный текст в книге "Чистая земля Шамбалы. Тибет. На крыше мира", Иркутск, 2021 г.

КЬЮНГЛУНГ НУЛКАР – ЗДЕСЬ БЫЛА ШАМБАЛА

В высокогорной долине Сянцюаньхэ (верховья реки Сатледж на высоте свыше 4000 м) находится большое количество затерянных руин древних пещерных поселений, построенных в начале первого тысячелетии нашей эры, которые были открыты для научного исследования лишь в начале XXI века. Память об их величии уже утрачена у тибетцев, они избегают посещений этих брошенных руин – царства мёртвых магов и демонов. Многие из этих пещерных руин находятся в труднодоступных местах, куда можно попасть только пешком, поэтому до сих пор остаются малоизвестными и редко посещаются людьми. Планомерное их исследование китайскими археологами началось с 2004 г., результаты раскопок дали ошеломительные результаты. В 2012 г. были раскопаны в Занде, округ Нгари царские гробницы с золотыми масками, подтвердившими существование в этой местности королевских дворцов Шангшунга – полностью забытой добуддийской цивилизации, предшествующей становлению Тибета. Ранее побывавшие здесь европейские путешественники, по китайским законам, не имеющие права проведения раскопок, оставили лишь общие описания визуального осмотра развалин и ограничились фото фиксацией обнаруженных фресок и артефактов в пещерах. Всемирную известность получили пещерные комплексы королевства Гуге с прекрасно сохранившимися цветными буддийскими фресками на стенах, но пещерные руины в долине Гаруды оставались под запретом для посещения иностранными туристами вплоть до 2004 года.

Пещерный город Кьюнглунг Нулкар^[1] (Khyung-lung dNgul-mkhar) в верховьях Сатледжа, находится на расстоянии приблизительно 90 километров юго-западнее Кайласа, в 40 км от Менси. Руины расположены на террасах по обе стороны реки Сянцюаньхэ и на склоне холма, в 3 км к западу от деревни Кьюнг. Средняя высота здесь составляет более 4300 метров, а перепад высот над долиной к востоку от замка превышает 100 метров. Это очень живописное место с впечатляющим амфитеатром скал по периметру, сложенных из разноцветных слоев осадочных пород. В его многочисленных пещерах тысячелетие назад практиковали известные мастера бона, медитировали просветлённые махасиддхи, что придаёт местности, пронизанной чудесными духовными вибрациями, особую притягательность и священность. Кроме этого сейчас установлено, что этот пещерный город был последней столицей Шангшунга в VII в., поэтому эта местность имеет ещё и особое историческое значение, а центром Шангшунга считалась девятиэтажная гора свастик Юндрунг Гуцег (Кайлас).

Согласно китайским археологическим исследованиям 2015 г, участок Кьюнглунг Нулкар имеет длину около 1,3 км с востока на запад и ширину 1,2 км с севера на юг. Здесь есть 45 фундаментов жилых домов, 105 больших и малых дворов, 29 секций защитных стен, 1 сторожевая башня, 20 древних пагод и 13 стен Мани. Сегодня на территории осталось 742 пещеры.

Кьюнглунг был впервые открыт китайскими властями для посещения европейскими путешественникам в 2004 г. и сразу стал мировой сенсацией. Подробной информации об истории его существования на русском языке к сожалению до сих пор немного, но она есть в англоязычных и китайских научных публикациях. Интерес к этому пещерному комплексу у меня возник из-за его возможной связи с мифической Шамбалой. Если это бывшая столица Шангшунга в долине Олмолунгринг на реке Сита, то по всем признакам, это – историческое местоположение легендарной Шамбалы. В момент нашего посещения Кьюнглунга в 2006 г. единого мнения среди учёных по этому вопросу ещё не сформировалось, даже существование Шангшунга в то время казалось сомнительным, а о тождестве бонского Олмо буддийской Шамбале вообще практически ничего не было известно. Длительное время ученые считали Шангшунг не более чем, небольшим тибетским княжеством, а упоминания об его былом величии относили к области легенд. Раньше не было никаких археологических доказательств его существования и исторических документов, что могло бы подтвердить сообщения тибетских мифов. Мне было интересно, практически с пустого места, по крупицам собирать доказательную базу для подтверждения интуитивной гипотезы, что Сатледж – это река Сита, а долина Олмо тождественна Шамбале. По прошествии двух десятков лет, с учётом большого массива вновь опубликованных научных данных, теперь, в 2024 г. можно утверждать, что по результатам новых переводов бонских текстов и археологических исследований в этой местности – пещерный город Кьюнглунг Нулкар являлся главным городом Шангшунга в VII в., а река Сатледж тождественна мифической реке Сита. Это столица страны Олмолунгринг, название которой, согласно бонским рукописям, тождественно европейскому названию Шамбала. Это одно и тоже место.

[1] N 31.03,968 E080.32,265, высота4345 м

Согласно бонской летописи «Истоки династии Бонских царей», в замке Кьюнглунга проживал последний царь Шангшунга (убит в 644–645 гг.) – Лигминча (Lig-min-skya). Он был последним, проживающим владыкой в Серебряном дворце Гаруды. Надпись на найденной печати последнего царя Шангшунга гласит: «Царь существования, обладающий властью над тремя мирами».

В дуньхуанских свитках сообщается о завоевании великим тибетским царем Сонгцэн Гампо королевства Шангшунг. В цикле сохранившихся тибетских песен рассказана следующая история. Сестра тибетского царя была выдана замуж за короля Шангшунга Лингимча, девушка отправилась к своему жениху в далекие края, но молодожены не познали друг друга. Когда об этом узнал Сонгцэн Гампо, он был обескуражен и посчитал, что виновата его сестра. Он немедленно приказал ей исполнить свой супружеский долг и дать жизнь сыну, но на самом деле вина лежала на муже – он не хотел иметь наследника, который оказался бы вассалом Тибета. Принцесса была оскорблена и обратилась к своему брату за помощью. Она направила ему аллегорическое послание – цикл песен, где рассказывала о положении в стране, описывала придворных, которые не были верны королю и хотели иностранного вмешательства. В ответ Сонгцэн Гампо послал армию и в 644–645 годах завоевал королевство Шангшунг^[1]. В результате Серебряный город Кьюнглунг Нулкар, главная цитадель религии бон и благословленный бесчисленными богами, был разрушен тибетской армией, вызванной обиженной женщиной. Королевский дворец Пходранг на вершине горы был разрушен.

В период господства королевства Гуге в центре склона Кьюнга на его южной стороне (т.е. в сердце Дапена) был построен новый тантрический храм. В начале династии Юань во второй половине XIII века здесь образовалось относительно независимое небольшое королевство. На вершине горы Кьюнга был построен новый замок – летняя резиденция короля. Во времена династии Цин в XVI веке он был преобразован в храм секты Гелуг, а затем перенесен на небольшие холмы к юго-западу от деревни Кьюнг.

В русскоязычных публикациях о Тибете в программах туроператоров только примерно с 2017 г. стали скупо сообщать о пещерном городе Кьюнглунг Нулкар – столице древнего государства Шангшунг.

[1] Димбергер М. и К. Тибет. Крыша мира: между прошлым и настоящим. М.,2005 г., стр. 24.

Пещерный город Кьюнглунг в настоящее время входит, как важный исторический археологический памятник в состав Археологического парка Западного Тибета. Этот район очень важен для изучения древней тибетской истории. Ежегодно публикуются новые сведения об его истории, особенно много публикаций на китайском языке. Сейчас они стали доступны для ознакомления с помощью автоматического перевода. Подробнее в следующей главе «Иностранные источники о Кьюнге».

В старых бонских хрониках «Бстан 'бён» Лопона Тензина Намдака, составленных до десятого века, упоминается главная царская резиденция, центральный замок древнего королевства Шангшунг – Серебряный замок долины Кьюнг. Название этого места означает «место, где покоится Дапенг», имея в виду форму горы, напоминающую птицу Дапенг, расправляющую крылья и готовую взлететь.

Согласно записям в древних книгах, люди Шангшунга верят, что они являются потомками птицы Дапенг (Dapeng) – «Златокрылый король озарения». Это божество считается хранителем Чистой земли и горы Сумеру, происходит от царя птиц Гаруды. Судя по массовым археологическим находкам металлических амулетов этой птицы, подданные Шангшунга использовали птицу Дапенг в качестве своего тотема, а все 18 королей её династии носили рогатые короны и стали известны в истории, как «Восемнадцать королей с птичьими рогами». Благодаря защите птицы Дапенг их страна была сильной, люди процветали, имели изобилие еды и одежды.

На вершине горы (голова птицы) и склонах с обеих сторон (два крыла) построены замки. В бонской летописи sKyabs ston говорится: «В центральном регионе было четыре замка и четыре региональных форта, которые пользовались большой славой как королевские резиденции Шангшунга. Четыре замка были Khyung lung dngul mkhar, sPu hring sTag la mkhar, sMe Shang Byi ba mkhar и Ma pang sPos mo».

Важным доказательством, что Серебряный дворец гаруды был царской резиденцией, указывают найденные старые надписи на камнях Мани у подножия этого города, в которых упоминается прошение к королю Шангшунга, а также внешний вид разноцветных обрывов вокруг города, серебристые породы которого, несомненно, это видно с первого взгляда, образуют отчётливо видимый контур размахнутых крыльев гигантской птицы Дапенг.

Олмолунгринг на санскрите была известна как Шамбала и описание этих двух земель совпадают полностью во всех деталях. В бонских сутрах долина Гаруды и Серебряный замок называют Входными Вратами Шангшунга: «Победоносный Шенраб Миво распространял Учение о Просветлении, и на всех существ – обладающих тремя потенциалами учеников – пролил великий дождь Бона – правдивой чудесной речи, пройдя с окраин Шангшунга – страны Тагзиг, области Олмолунгринг до Входных Врат Шангшунга – долины Гаруды и Серебряного замка».

Исключительная живописность пещерного города Кьюнглунг Нулкар, с отчётливо видимым серебристым контуром распахнутых крыльев птицы на скалах, в сочетании с появившимися новыми фактами о его значимости и величии в эпоху процветания Шангшунга, придали ему особую привлекательность. Сейчас он включён в пятёрку самых рейтинговых мест для посещений туристами. Большинство путешественников, приезжающих к подножию Кайласа, теперь совершают автомобильную экскурсию к Серебряному дворцу в долину Гаруды.

Более известное туристам знаменитое королевство Гуге в Западном Тибете, возникло в VIII в. и протянулось от Кьюнглунга (долина Гаруды) до индийской границы. Оно появилось не на пустом месте. Задолго до его образования в этом районе процветала другая ещё мало изученная цивилизация Шангшунг, центр которой сейчас соотносят с долиной Гаруды (Олмолунгринг).

В каталоге выставки Юндрунг Бон, прошедшей в 2018 г. в Москве опубликовано: «Цивилизация и культура Шанг-Шунга были основаны на традициях Бон и широко распространены по всей территории Тибета. Столица легендарного царства находилась в районе горы Кайлас и называлась Кьюнглунг (само слово «шунг» соответствует тибетскому «кьюнг», что означает орел-гаруда – мифическая птица, связанная с огнем, «Кьюнг лунг» дословно – «долина птицы Кьюнг»). Известно, что Шанг-Шунг был очень влиятельным царством. ученым известно о восемнадцати царях Шанг-Шунга, но в информации о них много лакун. История этого древнего государства очень мало изучена. Существуют обширные литературные доказательства существования этого царства, явные упоминания о нем неоднократно встречаются в древних тибетских текстах».

Вот эта загадочная древняя страна и её главный пещерный город Кьюнглунг Нулкар – были настоящей целью нашего путешествия в Тибет.

В бонских текстах говорится, что центральным городом Шангшунга являлся Кьюнглунг Нулкар, который служил местом, где обретают духовное свершение, он считается родиной всех видьядхарх – «полубогов, держателей знаний и проходом в сто восемь священных мест. Все победоносные Будды благословили это место [своими] Телом, Речью, Умом, Качествами и Деяниями и дали свои предсказания. В наше время все живые существа, которые увидят его, очистят загрязнения и помрачения своего сознания; в этом месте можно завершить накопление заслуг и поистине обрести знаки Мудрости. И ещё говорят, что даже если человек не увидит этого места, называемый страной Наслаждение Победоносных, но только услышит о нём, он обретёт освобождение за четыре жизни».

Одно из самых древних поселений – центральный пещерный город Шангшунга, существовавший с 600 г. до н.э. до VII в, вмещавший до 3000 жителей, расположен на правом берегу Сатледжа в 130 км выше по течению от Гуге и носил название Серебряный дворец гаруды. В местных легендах упоминается, что когда-то население Кьюнглунг было настолько велико, что люди с одной стороны Лангчен Цангпо не знали всех, живущих на противоположной стороне реки. По бонским источникам, это было место первой столицы Шангшунга. Говорят, что известный как Гьянгри Юлоджон, построил здесь замок, в котором в разное время проживали три короля: Тривер Лхардже, обладатель золотого рога короны птиц; Лхабхен, обладатель кхёнг-рогов птичьей короны; и Хридо Гьерпунг, обладатель хрустальных рогов птичьей короны.

Этот древний пещерный город процветал задолго до образования королевства Гуге – в добуддийские времена, и являлся духовным центром самой высотной цивилизации в истории человечества. К великому месту сиддхов устремлялись в поисках просветления, верующие из дальних мест. В пещерах этого большого города медитировали досточтимые сиддхи и учителя бона, благодаря известности которых слава об этом месте распространилась далеко за гималайские горы. Красивое убежище лежало в узкой долине Сатледжа, в то время, покрытое зеленью и цветами всех видов, в местности где из-под земли били тысячи источников с живительной водой. Пещерный город располагался в окружении многоцветных скал и по своей живописности превосходит всемирно известную столицу королевства Гуге – Цапаранг, но как ни странно о городе бонских шенов, соотносимым тибетцами с «первым временем» и «изначальным святым местом» в наше современное время мало кто знал.

История Шангшунга оборвалась в глубине столетий в VII в, настолько давно, что память об его былой славе и завоеваниях его отважных воинов была утрачена и предана забвению, но даже через тысячелетие руины Кьюнглунга поражают своей магической красотой былого величия. Здесь нет в пещерах обилия ярких живописных буддийских фресок, подобных знаменитым и прекрасно сохранившимся настенным росписям Красного храма в Цапаранге. Потускневшие от времени рисунки стенописи, выполненные в добуддийском стиле, сохранились лишь в одном квадратном пещерном помещении Кьюнга, на его вершине, вблизи разрушенных кирпичных стен замка. То малое, что сегодня известно об истории этого легендарного города, дошло до нас только в редких письменных хрониках бон.

С РЮКЗАКОМ К ПЕЩЕРАМ. ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ ЭКСПЕДИЦИИ

В этот город мы пришли пешком. Удивительно, но от основной дороги к нему в 2006 г. не было никакого автомобильного следа. Машины, судя по всему, избегают проезда по этой священной каменистой местности. Доставить нас сюда местные владельцы машин согласились не сразу (92 км от Дарчена). В одном из дворов тибетец, согласившись свозить нас на горячие источники Тиртхапури, наотрез отказался ехать в Кьюнглунг, мимо бонского монастыря. У меня возникло интуитивное предположение, что глубоко верующие тибетцы избегают посещения бонских мест, боясь сглаза и порчи. Кьюнглунг для них ассоциируется с царством мертвых, донами – духами, насылающими болезни, и опасными силами бонских заклинателей, общения с которыми многие тибетцы стремятся избежать. Тибетцы верят, что руины населяют духи предков и живым нельзя тревожить их покой. Тем не менее, мы нашли китайца, согласившегося за большие деньги довезти нас туда на своём джипе, только он не знал, как туда проехать, но после расспросов местных всё-таки взялся за перевозку. Последние полтора километра дорога была очень слабо накатана и сворот к пещерному городу нам не удалось найти. Приходится останавливаться. Китаец не знает, как ехать без дороги дальше, и мы пешком ищем возможность проезда, точно также как это привыкли делать в гобийских экспедициях на бездорожье в песках пустыни по верблюжьим тропам. Наш китайский джип проезжает без дороги по каменистой почве, и мы почти вплотную приближаемся к руслу Сатледжа, через который перекинут подвесной пешеходный мост, за которым начинается тропа к пещерному городу. Любопытно, что следом за нами, несмотря на отсутствие дороги, прибыл китайский джип с красными пятиконечными звёздами на боковых стёклах и с четырьмя угрюмыми штатскими китайцами, чтобы специально еще раз проверить наши пермиты на право посещения Кьюнглунга. Видимо, кто-то из местных поспешил сообщить о появлении на их территории людей европейского вида. Мои друзья, пока я фотографировал, успели уйти вперед, и под проверку попал я один. Китайцы дотошно рассматривали мою визу в паспорте и записи в пермите. В этот момент я сильно волновался. Год назад точно также, на подступах к Кьюнглунгу была остановлена, а затем выдворена австрийская экспедиция исследователя Бруно Бауманна. Мне пришлось использовать все свое красноречие и даже показать фотографии знакомых мне офицеров PSB, чтобы произвести на офицеров в штатском благоприятное впечатление. Не обнаружив никаких нарушений в моих документах, так не разу и не улыбнувшись мне, китайские чекисты отпустили меня, и я поспешил вдогонку за своими друзьями. Теперь, когда мы ушли по тропе в сторону от дороги, уже никто больше не сможет нас остановить. Дальше начинается безлюдная территория без дорог, троп и местных наблюдателей.

От подвесного мостика через Сатледж до красных чортенов на правом берегу идти полкилометра по тропе. Пещерный город виден уже от мостика и от горячих источников с белоснежными травертиновыми ваннами, а каменное обоо с шестами и натянутыми от них веревками с цветными флагами луг-та над ним хорошо просматривается с дороги от деревни. Странно, что в описаниях предшествующих путешественников делается акцент на внезапном появлении развалин, когда они идут искать город. Разноцветный утес с пещерным комплексом великолепно виден издалека. Под мостиком подвешены две рогатые головы яков и две черных коз, что это означает, мы не знаем, но понимаем, что находимся на границе священной территории. В средневековых текстах говорится, что черепа баранов, повешенных над входом в дом, отпугивают злых духов и приведения. Через мост ведет слабо протоптанная тропа в заброшенный город и этот единственный подвесной мост, как ворота к священному месту, на его естественной границе – над рекой, охраняют духи черных яков и коз. На всякий случай на середине подвесного моста я останавливаюсь и жертвую, для умилостивления местных духов, в стремительный поток мутной реки российскую монету.

Через пятнадцать дней пути от равнин Синьцзяня до Тибетского плато, полных неожиданных приключений, я сидел в одной из пещер сиддхов и любовался панорамой Кьюнглунга – загадочными и до сих пор малоизвестными человечеству руинами главного духовного центра бонских жрецов – шенов, признанных магов и чародеев, умевших предсказывать будущее, подаривших миру религиозную традицию бон и тибетскую медицину. Пещерный город находится в стороне от обжитых мест, внутри величественного и живописного полукруглого амфитеатра – природного цирка, глубокой изолированной впадине на краю плато, образовавшейся в результате многовековой эрозии в обрывах толщи многоцветных карбонатных осадочных пород всех цветов радуги. Поскольку верхний, железосодержащий слой, содержит большое количество минералов, его цвета в основном желтый, красный и синий, при ярком солнечном освещении цвета становятся очень насыщенными и радуют глаз разноцветной палитрой. Эта впадина, похожая на перевёрнутую створку раковины, открыта на юг в сторону долины Сатледжа, вылущена внутри, в её центре находится большое возвышение в виде утёса. С остальных трех сторон это место не видно, отвесные обрывы на краю плато скрывают его от случайного взора путника. Необычное сюрреалистическое многоцветье залегаемых осадочных пород обусловлено четко выраженной их слоистостью – известняками и карбонатами. В обрывах видны слои суглинистой почвы: серой, сине-серой, белой, желтой, красной, бурой и коричневой. Красную окраску почвы геология объясняет присутствием калия и железа в грунте, голубую – кобальта и кадмия, зелёную – меди, жёлтую натрия и серы. Светлый серебристый цвет слою карбонатов придают светлые кальциты. Коричневые пятна охры – окислы железа. Ярко желтый налет – в местах выхода пересохших серных источников с минеральной водой. Судя по сохранившимся характерным следам окислов на поверхности почвы у подножия обрывов в древности здесь находились обильные источники с сильно насыщенной минеральной водой. Справа и слева от утёса, сплошь изрытого пещерами, находятся сухие гравийные сайры. Русла этих ручьёв имели значительный водосток, о чём свидетельствуют высокие промоины на их бортах. В бонских летописях упоминается «тайный источник воды», который находился где-то непосредственно рядом с древним городом. На космоснимках этого места видно значительное скопление фундаментов древних квадратных строений и круглых следов, вероятно оснований чортенов, в месте истока правого ручья к западу от замка, однако пока этот участок остаётся не исследован, и где находился источник пресной воды для города остаётся неизвестным. Единственный источник пресной воды – горный ручей, где мы смогли набирать питьевую воду, находился на противоположном берегу Сатледжа.

Многоцветный полукруглый амфитеатр с остроконечными перьями башен-останцев и отвесными стенами согласно местной сакральной географической традиции, это божественная природная мандала. Если смотреть на это место с высоты противоположной горы, серебристо-голубые пласты породы её обрывов в подковообразном амфитеатре, напоминают крылья парящей гигантской птицы (кьюнга), обращенного клювом в сторону долины Лангчен Цангпо. Отсюда происходит и его название – Серебряный дворец гаруды. Узкий длинный гребень, переходящий в возвышение с чёрными входами 250-ти пещер на его уступах, напоминает тело птицы с хвостом и оперением. Сразу узнаваемый образ парящей птицы, царя птиц – орла, с распростёртыми крыльями, настолько похож, что даже не возникает вопросов, почему это место в бонском фольклоре именуют Серебряный дворец гаруды.

Любопытно, что в дорожнике в Шамбалу есть строки, сильно напоминающие это место: «Со стороны южного берега той реки (Ситы) имеется гора, называемая «Цветы меда», имеющая многие тысячи пещер, где пребывают сиддхи». В рассказе Кхантрул Ринпоче о посещении Шамбалы, также упоминаются многоцветная земля: «Там было много скалистых гор, в основном подобных горам Тибета, но там были также белые и красные горы, многоцветные и блестящие. Они казались изготовленными из драгоценных камней, золота, серебра, кораллов и других драгоценностей». Цвет земли в Кьюнглуге, в самом деле, уникальный, пожалуй, единственный такой на всем протяжении Сатледжа. В этой земле можно найти полудрагоценные камни, в рассказах путешественников упоминаются находки здесь сердолика и хрусталя, Кирилл Павлов из нашей группы нашёл в сухом русле ручья прекрасный кристалл дымчатого кварца.

В один из дней Кирилл Скоробогатько сделал радиальный пеший поход на вершину горы на противоположную сторону реки Сатледж. Он поднялся до высоты 4840 м, это выше Монблана (4807 м) – высочайшей вершины Европы. На его фотографиях, сделанных сверху, серебристые карбонаты обрывов Кьюнглунга отчетливо слагаются в изображение божественной гаруды с распростертыми серебристыми крыльями над дворцом. Вполне возможно, что, описываемая в дорожнике в Шамбалу, гора «цветы меда» и есть Кьюнглунг Нулкар.

Серебристая земля и синеватая глина на окружающих утесах вокруг замка, как считается, послужили основанием для названия – Серебряный дворец гаруды, хотя на мой взгляд перевод тибетского словосочетания Khyung-lung может звучать, как Khyung – «имя мифической птицы гаруды», lung – «устное учение», т.е. – «место, где передают устное учение божественной Гаруды». Тибетский учёный Намкай Норбу связывает происхождение этого названия с древним значением слова khung в бонской традиции, которое обозначает связь с происхождением от божественного поколения. Согласно тибетским легендам во время Проявления Изначального Бытия первые сонмы изначального знания и могущественные божества исполняющие желания произошли от Длинноволосого Великого Khung, поэтому тибетская традиция слово кьюнг использует в значение «божественное происхождение». Отличительным признаком божественного происхождения и власти являлась рогатая корона на голове царей Шангшунга, с рогами как на мифической гаруде. Согласно преданиям, у каждого из 18 царей Шангшунга была своя отличная от предшествующих царей рогатая корона, у первого царя она была из золота, у второго правителя – из перьев, у третьего – из метеоритного железа. Серебряный дворец гаруды – цитадель последнего короля Шангшунга, место, где проживали прямые потомки, имеющие гены «божественного происхождения».

Подвесной мост через Сатледж – единственный проход к Кьюнглунгу. Под мостом подвешены головы жертвенных животных, охраняющих живых от страны мертвых

В своей книге «Друнг, Дэу и Бон» Намкай Норбу сообщает, что само название этого государства ранее звучало как «Шун (zhung) и соответствовало тибетскому слову кьюн или чун (khyung), т.е. гаруда – особая магическая птица, превышающая своими размеров орлов с рогами на голове, которая в древности символизировала энергию огня, считавшегося в боне самым активным среди пяти элементов. Гаруда – одно из главных божеств бона. Недалеко от Кайласа находится Кьюнглунг («долина птицы Кьюн») – место, где раньше находилась столица царей Шангшунга^[1].

Намкай Норбу пишет: «Столицей Шангшунга был Кьюнглунг Нулкар близ горы Кайласа. Шангшунг делился на три области: внутреннюю, соответствующую Западному Тибету, центральную, соответствующую Центральному Тибету, и внешнюю, включающую Восточный Тибет и пограничные с Китаем области. Когда маленькое независимое королевство Ярлун в Центральном Тибете стало расширять свои владения и завоевывать соседние области во времена правления царя Сонгцэн Гампо (617–698 гг. н.э.), сам Шангшунг также был включен в его состав. Таким образом, все королевство стало называться Тибетом (Бод)».

[1] А. Костюшко. В окружении Шамбалы. Три магических страны Тибета. М.,2005 г., стр. 94.

Многие индийские легенды содержат сюжеты о мифической птице гаруде, огромных размеров и способной перевозить людей. В одной из них рассказывается о похищении этой птицей сомы-амриты – напитка бессмертия из сада Индры на вершине горы Меру. В красочном древнем описании гаруда предстает перед читателем в облике «царя пернатых, птицечеловека», умеющего говорить по-человечьи. По преданию великая гаруда была сотворена первой из пернатых птиц и впоследствии стала ездовой птицей бога Вишну. Согласно тексту Вишна-пуране, власть над птицами получила гаруда. Она была наделена великой мощью и неизмеримой силой, на своей спине птица могла доставлять одновременно несколько святых мудрецов на далекую северную гору Меру. Красочный облик гаруды в описании дополняется сказочными подробностями: тело из золота, крылья ослепительно красного цвета, человеческая голова с клювом, когда гаруда садился на деревья, то под его тяжестью ломались гигантские ветви и стволы. Облик древнеарийской огненной птицы, источника ослепительно красного света, так что при рождении гаруды, боги, ослепленные его сиянием, приняли его за олицетворение самого солнца, сильно напоминает описание жар-птицы из русских народных сказаний и царя птиц – симурга из персидских сказаний. В тексте Вишна-пуране гаруда-сын Кашьяпы, царь птиц, ездовое животное Вишну.

Образ гаруды сохранился в мифах многих северных народов и Центральной Евразии. У бурят он известен под именем Хердига, у калмыков – Хэрда, у монголов – Хангаруда. На северном Урале найдено множество бронзовых фигурок птицелюдей. Некоторые из найденных бронзовых фигурок существ имеют по три головы. Металлические амулеты гаруды чрезвычайно широко распространены в Западном и Северном Тибете.

В отличие от долины реки Сатледж ниже по её течению с однородным серым цветом обрывов, сложенных из лёссовой глины, где расположены пещерные города княжества Гуге, обрывы в Кьюнглунге сформированы из светлых карбонатов и осадочных пород всех цветов радуги. Отчётливо различаются цветные напластования, которые представляют собой спрессованные отложения песчаника, глины и гальки, образовавшиеся в четвертичный период на основе донных отложений озёр и рек. На вершине горы, видны, сохранившиеся до наших дней фрагменты красных кирпичных стен трёхэтажного строения. Весь утес ниже замка испещрен темными проемами входов в пещеры. Черные отверстия пещер располагаются близко друг к другу, как пчелиные соты, а утес напоминает возвышающийся остров, как на буддийских тханках Шамбалы. Все пещеры этого города, осмотренные нами, искусственного происхождения и вырубались в течение длительного периода. На 200 м вверх весь утес изрыт подземными жилищами, на самой вершине остатки стен цитадели правителей и ниже руины основания, некогда впечатляющей башни, описываемой в древних манускриптах, как Башня знаний, вокруг которой, судя по археологическим находкам, жили бонские шены – жрецы и впоследствии буддийские монахи. Буддийский монастырь секты Гелукпа, построенный на месте древней Башни знаний, был разрушен, а все его священные писания сожжены во время Китайской культурной революции. Как сообщает тибетолог Винсент Беллецца: «Местные жители называют этот монастырь Ганден Лхате. Говорят, что он был основан одним из трех братьев, принадлежащих к линии под названием Чоку. Считается, что имя основателя – Gönnang. В целом, руины, найденные ниже замка, были довольно грубо построены. Однако в старом монастыре Кьюнглунг есть одна нижняя стена, которая такого же высокого качества, что и южная стена так называемой крепости замка. В том, что было защитной часовней (gönkhang) монастыря, до сих пор сохранилась полоса черепов, нарисованных на одной стене. Деревянные дверные рамы и другие элементы конструкции, найденные в нескольких пещерах в окрестностях монастыря, позволяют предположить, что они были заселены в последнее время чаще, чем большинство других мест».

Исследуя пещеры нижнего уровня, в одной из них мы обнаружили остатки плетеных корзин и горы хорошо сохранившихся старинных манускриптов, вероятно спрятанных от уничтожения из библиотеки разрушенного буддийского храма.

Особое внимание при осмотре города я уделяю руинам нижней башни – центральному архитектурному сооружению на карте нижнего города. Эта башня, хотя от нее и сохранилась только нижняя часть, привлекает взор со всех сторон, и кажется даже более значимой, чем цитадель на самом верху утеса, хотя построена она для буддийского монастыря в более позднее время на месте предшествующих развалин. Под башней имеется сквозной подземный тоннель, протянувшийся с западной стороны на восток, своды его настолько высокие, что даже сейчас можно идти в полный рост. Выше этого тоннеля под башней расположена большая пещера с нишами и полками и следами обильной копоти на потолке, из нее по полузасыпанному проходу можно попасть в комнату без следов копоти на стенах, пол этой пещеры завален обвалившимися камнями, и без их разборки нельзя проникнуть еще дальше. Башня эта, до сих пор выделяется среди других построек города своими размерами с основанием 8 на 9 метров и сохранившейся восточной частью стены высотой около 8 м. Ее почитание находит отражение в концентрации камней – мани с надписями вокруг стен башни и построенном рядом единственном субургане в покинутом людьми городе. Выше в городе есть странные площадки под круглые основания других построек, но сами строения до наших дней не сохранились. От наземных построек тоже остались уже только фрагменты стен. Здания здесь возводились заново на обломках разрушенных ранее строений, об этом свидетельствует худшее качество кладки и более современные кирпичи в стенах

Вокруг центрального утеса по периметру в отвесных стенах вырублены удаленные пещеры. Они протянулись вдоль Сатледжа практически на 2 км. Первая же из осмотренных мной удаленных пещер, поражает своей сложной многоярусной компоновкой комнат и неприступностью. Она состоит из трех ярусов помещений, полностью вырубленных в однородной песчаной породе утеса. Жилые ярусы соединены между собой вертикальным 8-метровым круглым тоннелем диаметром около 80–90 см, так что подниматься можно только поодиночке, ступая по практически отвесным ступеням, с которых можно легко соскользнуть. Подобный вертикальный ход, в соседней пещере оказался еще длиннее – 14 м, вряд ли его было под силу преодолевать ежедневно престарелым монахам, для лазания по ним нужна сноровка и молодость. На третий самый верхний ярус комнат можно попасть только по этому единственному вертикальному, узкому колодцу со ступенями. Отверстие вертикального колодца на третьем этаже находится посередине общего зала, из которого прорублены проходы в три соседних комнаты, каждая площадью примерно 2,5 на 3 метра. Высота до потолка 1,2 м, стоять в полный рост нельзя и все время приходится передвигаться в полусогнутом состоянии. Два световых окна дают достаточно много света, только в третьей самой дальней комнате царит полумрак, вероятно, ее использовали для сна, в ней всех лучше сохраняется тепло. Окна выходят на отвесную стену утеса и через них в комнаты проникнуть, даже с применением веревки нельзя – высота до верха утеса весьма и весьма приличная. На втором ярусе еще две подобных комнаты без видимых следов копоти на потолках. Все комнаты совершенно пустые, кроме птичьего помета и толстого слоя чистого песка без каких-либо отпечатков следов, ничего нет. Кто здесь жил, что-либо складировал или прятался при возникновении опасности остается только гадать. А под самым замком располагается пещера в целых восемь этажей с большим количеством помещений. Устройство вертикальных шахт для сообщения с верхними ярусами помещений в тибетских пещерных городах отличается от устройства аналогичных тоннелей в подземных городах Каппадокии и Грузии, где ярусы сообщаются наклонными тоннелями, а не вертикальными шахтами. Я сидел в проеме пещерного окна на третьем ярусе, свесив вниз ноги, сидеть на корточках было неудобным, стоять в полный рост невозможно из-за низкого потолка. Проем выходил на гладкую отвесную стену, примерно на 30-метровой высоте, я смотрел на развалины раскинувшегося внизу города и никак не мог понять с какой целью были вырублены эти пещеры с низкими потолками.

Чтобы забраться в одну из приглянувшихся мне пещер на отвесном обрыве, я затратил больше часа времени. Для этого потребовалось значительно больше усилий, чем это казалось снизу долины. Во-первых, сказывалась высота в 4400 м, и подниматься с тяжелым рюкзаком было утомительным, так что в итоге я оставил его в овраге высохшего русла. Во-вторых, никакого подобия тропы, даже намека на возможность прохода здесь нет. Сначала я поднимался по узким оврагам с отвесными гравийными стенками, потом лез прямо вверх по стенам узкого каньона, вспоминая при этом альпинистские приемы лазания. В одной из отвесных узких расщелин, делая широкую распорку, я выронил из кармана брюк полиэтиленовый пакет с дневной нормой сушеного мяса яка – было до обидного жаль провожать его падение в глубокую расщелину взглядом, уже хотелось есть. Пришлось долго за ним спускаться вниз, искать потерю, а затем снова возвращаться на исходную позицию. Дважды пришлось вырубать в податливом песчанике охотничьим ножом опоры для ног – примитивные ступеньки, чтобы подняться еще выше и добраться до входного отверстия пещеры, расположенного на недосягаемой высоте на отвесной стене, внизу был опасный частокол изрезанного эрозией песчаника – столбы и узкие каньоны. В минуты остановок я оглядывался на пройденный рискованный путь и задумывался, стоит ли без страховки лезть выше, когда голуби летают уже ниже меня и песчаная порода с вкраплением гравия легко обсыпается под подошвами ног. Для чего пещерные жители вырубали свои пещеры в столь труднодоступных местах, удаленных к тому же от источников воды, на отвесных утесах, для меня осталось загадкой. В любом случае за пищей и водой, если это были жилые пещеры, спускаться вниз поэтому крайне неудобному пути ее жителям нужно было часто, возможно, ежедневно. Вряд ли подходы к этим пещерам в древности были легче, рельеф остается неизменным на протяжении тысячелетий, и эти многоярусные пещеры изначально сознательно вырубались на отвесных обрывах с запутанными и сложными подходами, на крутых склонах, в самых неприспособленных для жилья местах. Можно провести аналогии с одним из самых больших и изученных крымских пещерных городов – Эски-Керменом (VI –XIII вв.) по мнению ученых, вырубленные в толще мягких песчаных пород, помещения пещер имели различное предназначение: кроме жилых пещер, вырубались храмовые помещения, казематы для воинов-лучников, помещения для хранения зерна, пещеры для захоронений. Возможно и эти пещеры, удаленные от пещерного города и располагающиеся на труднодоступных обрывах вокруг него, предназначались не для проживания. В пользу этого предположения свидетельствуют слабо видимые следы раскраски охрой и алтарные проёмы в стенах некоторых труднодоступных пещер, что может указывать на их религиозное предназначение.

СТЕНЫ МАНИ СООБЩАЮТ, ЧТО ЭТО СТОЛИЦА ШАНГШУНГА

У подножия пещерного города располагается группа полуразрушенных древних чортенов из красной глины со множеством глиняных барельефов ца-ца XI–XV вв. и длинные многометровые прямоугольные пьедесталы, сложенные из природного камня, с выложенными на них священными скрижалями – каменными плитами с выбитыми на них мантрами и текстами прошений. Особая роль Кьюнглунга подчеркивается в бонских исторических текстах, он остается местом паломничества бон-приверженцев и в наше время. Кьюнглунг почтительно именуют «Первоначальным Святым Местом», как говорит традиция бон, отсюда вышли знаменитые проповедники бона. Тибетский учёный Намкай Норбу пишет, что в 1857 году до н.э. в местности Олмолунгринг Шангшунга, напротив горы Кайлас и озера Манасаровар родился учитель Шенраб Миво. Каждый истинно верующий посетитель этого священного места стремился оставить здесь свой камень-мани с надписью мантр. Эти камни изготавливаются заранее и приносятся сюда издалека. Подобных намоленных мест, по масштабу и количеству религиозных подношений, нет даже у подножия священного Кайласа, что указывает на массовое поклонение многих поколений людей, как Великому месту сиддхов. Нигде больше мы не встречали столь протяженных и внушительных скоплений камней-мани, с высеченными на них мантрами и сложенных на больших каменных 2-метровых пьедесталах длиной – 140–200 м и шириной – 3 м. Обычай складывать из этих камней стены уходит корнями в древнетибетскую религию Бон-по. Проходить мимо стены нужно так, чтобы стена оставалась справа по ходу движения. Считается, что проход мимо стены мани равен прочтению написанной на ней молитв. Самая длинная стена Мани в мире находится в уезде Шицюй. Её высота составляет 3 метра, ширина местами до 3 метров, а длина 1600 метров. Этой стене уже более 300 лет.

Какой возраст у стен Мани в Кьюнге мы не узнали, только после возвращения домой, через два десятилетия я впервые нашёл в книге китайского профессора Чжан Цзяньлиня «Страна тайн. В поисках утраченной древней цивилизации» конкретную научную информацию об этих камнях, и что на них было написано: «С пагодой соседствуют 13 стен Мани на пологом склоне у подножия горы. У подножия стен аккуратно размещено около 10 000 камней Мани. Стена Мани № 5 в Зоне I хорошо сохранилась. Камни Мани уложены слой за слоем, образуя невысокую стену длиной 37 метров и шириной более 2 метров. На большинстве камней Мани выгравирована тибетская шестизначная мантра «Ом Мани Падме Хум», различные сутры и мантры, а иногда, и санскритские сутры и мантры, а также Десять Самоаспектов. Около дюжины тибетских текстов обетов, найденных среди них, привлекли наше особое внимание. В текстах обетов говорилось о том, кто и с какой целью дал обет и где разместить 1000 или 2000 резных камней Мани. Главное – четко указать «Джиаса Цюнлун» или «Пходранг Цюнлун» в месте размещения. Первое означает «Цюнлун, земля королей», а второе означает «Цюнлун с дворцами». Эти просители были дворянами из Королевства Гуге, и эти камни Мани были подношением, сделанным местной знатью во время правления Королевства Гуге. Другими словами, люди Гуге считали, что здесь находилась столица короля Шангшунг»[1].

Весь верх пьедесталов покрыт плоскими камнями с разнообразными надписями священных писаний на разных языках. На камнях можно увидеть много рисунков с фигурами Будд и восьмилепестковых диаграмм, сделанных в разные эпохи. Большинство из них на тибетском языке, но встречаются и совершенно непонятная письменность, что-то среднее между уйгурскими буквами и египетскими пиктограммами, идентифицировать и расшифровать которые смогут лишь знатоки языков. В отличие от Монголии, где мне довелось часто бывать, красно-бурые чортены здесь до сих пор остаются запечатанными, сохраняя свое содержимое в тайне. По мнению тибетского ученого Намкая Норбу, проводившего здесь исследования, их возвели примерно в XIII в.

На противоположном берегу Сатледжа, напротив пещерного города, видна большая огороженная территория с каменными рядами, похожими на могилы. Что это за огороженная территория мы так и не разобрались на месте. Ее посещение мы откладывали до последнего дня и времени на ее внимательный осмотр у нас не хватило, все дни мы с увлечением исследовали пещеры города. За каменной изгородью, протяженностью по периметру свыше 2 км, находятся отчётливо различимые даже из космоса два десятка широких и протяженных прямоугольников, остальные сильно размыты дождевыми потоками с гор. Уже вернувшись домой и рассматривая свои увеличенные фотоснимки стало понятно, что это не полуразрушенные основания каменных пьедесталов, а следы древней ирригационной системы для орошения сельскохозяйственного поля на склоне горы. С вершины противоположной горы стекает ручей и летом распадок на этой горе покрываются зеленью роскошных пастбищ. В кладке каменного ограждения видны искусственные проёмы для прохода воды в местах древних водотоков – искусственных ответвлений от этого ручья. Таких проёмов в стене много – у каждого сухого русла водотока, а на прямоугольных участках просматривается определённая система обработки земли. Для лучшего орошения поперёк склона были проложены наклонные бороздки, все прямоугольники полей испещрены параллельными линиями-ёлочкой. Научно установлено, что в начале первого тысячелетия на тибетском плато климат был более благоприятным для выращивания урожая, обводнённость была выше, и в долине Сатледжа располагались обильно цветущие зелёные луга с благоухающими травами. Это обширное поле могло возделываться ещё при первых царях Шангшунга.

История Кьюнглунга и его связь с Олмолунгрингом (Шамбалой) остается предметом изучения ученых в самой начальной стадии. Исследования Кьюнглунга до недавнего времени носили эпизодический характер. Планомерная работа археологов в этом районе только начинается.

[1] Чжан Цзяньлинь. «Страна тайн. В поисках утраченной древней цивилизации». 2019 г., на китайском яз. (автоперевод)

НЕВОБРАЗИМЫЕ СОКРОВИЩА ДВОРЦА КОРОЛЯ

Выше моей пещеры, которую я выбрал для проживания, находились жилища для знати, остатки цитадели правителей и бонские храмовые пещеры, состоящие из прямоугольных келий с алтарем, на котором раньше находились изображения божеств и были развешаны живописные тханки. Дворец, сложенный из красного сырцового кирпича, на неприступной вершине, как орлиное гнездо, раньше имел три этажа и многоярусную крышу. Учёные относят время его строительства к периоду после 1000 г. и считают, что он был возведён на месте разрушенной крепости. Довольно большое здание было создано как единое целое и имело размеры 23 на 24 м. Его внутренние стены сохраняют ещё грязевую штукатурку. На фотографиях индийского аскета-исследователя Свами Пранавананды в 1927 г. и итальянского тибетолога, проф. Дж. Туччи 1935 г. еще видна не разрушенная стена дворца с тремя рядами окон и балконом на втором этаже. Его книга с фотографиями Кьюнглунга опубликована в 1989 г. в Париже^[1] и в 2004 г. переведена на русский язык^[2]. Сейчас руины наверху сохраняют только фрагменты несущих стен с проемами для окон двух этажей, кладка из сырцового кирпича третьего этажа разрушилась полностью, часть ее упала внутрь дворца. В дневнике Дж. Туччи говорится, что в залах первого этажа сохранились высокие деревянные столбы и покрытые резьбой колонны, возможно, некоторые из этих колонн до сих пор лежат засыпанными под обломками обрушивших стен. Легенды рассказывают, что дворец был украшен золотом, главная дверь была из железа, а двери с его четырех сторон – из серебра. Его башня достигла неба и имела тринадцать крыш: дождевые облака клубились вокруг башни, синие драконы спали над ней (вероятно, речь идет о синеватой глине утеса, расположенного выше цитадели) и рогатые орлы (гаруды) парили вокруг нее. Тексты описывают также восемнадцать дворцов в долине, что свидетельствует о значимости этого района в древности.

[1] Sadhus et brigands du Kailash: Mon voyage au Tibet occidental, Domaine Tibétain, Editions R. Chabaud (Paris 1989)

[2] Джузеппе Туччи. Святые и разбойники неизведанного Тибета. СПб.,2004 г.

В 1908 году французский востоковед Поль Пеллио нашел в пещерной библиотеке Дуньхуана письмо, в котором описывалась жизнь при дворе Шангшунг. В документе королева Садмаркар описывает огромные богатства во дворце, который она называет Серебряный дворец в долине Гаруда. Во дворце были сотни комнат, а его стены, пишет она, были украшены золотом и агатами. Высоко на стене утеса, как орлиное гнездо, прилепился к скале царский замок.

Американский тибетолог Винсент Беллецца, посвятивший исследованиям Верхнего Тибета более 30 лет, написал об истории Шангшунга несколько книг. Одна из них, выпущенная в 2014 г. называется «Рассвет Тибета: Древняя цивилизация на крыше мира». Полный PDF этой книги на английском языке я нашёл ВКонтакте и сделал автоматический перевод, в частности о сказочном убранстве Серебряного дворца автор, на основании перевода бонских текстов, сообщает: «Нижнее основание замка было из золота, четыре стены его – из серебра, четыре дверных косяка – из железа, четыре двери – из раковин, четыре угла – из агата, и четыре перемычки его – из меди. Его крыша вздымалась на тринадцать небесных ярусов. Вокруг него постоянно дули метели, укрывавшие спящего синего дракона. По бокам его парили рогатые орлы. В замке было 108 комнат. Верхняя треть замка принадлежала богам. На левой стороне были образования трех пылающих гор и света; распространились лучи и гром. Это была обитель гневного бога Гекхо. Средняя треть принадлежала жрецам Бон. Нижняя –принадлежала водным духам. Здесь было бурлящее бирюзовое озеро и густо сгущался бирюзовый туман»[1].

[1] Винсент Беллеца. «Рассвет Тибета: Древняя цивилизация на крыше мира». 2014 г., на англ. яз., с. 93.

Через некоторое время, если не построят приставные металлические лестницы с перилами, подниматься к руинам верхнего замка без специального снаряжения станет уже невозможным. В нескольких местах тропа сузилась до критической ширины и проходит по опасной гравийно-глинистой узкой полке шириной всего в 15–20 см на отвесной стене высотой около 80 метров. Передвигаться приходится без страховки, традиционно вспоминая в таких случаях «великий русский язык», широко раскинув руки за спиной, и максимально плотно прижавшись спиной к стене, мелкими шажками, когда носки ботинок висят над пропастью, а пятки плотно прижаты к стене на сомнительном по надёжности глиняном уступе шириной всего 10–15 см. Передвигаясь по этому узкому и небезопасному карнизу, распластав для устойчивости за спиной по стене руки, меня не покидала мысль, что это совсем не тот путь, которым могли в древности пользоваться царственные особы для подъёма наверх. По такому очень узкому карнизу нельзя поднимать наверх тяжёлые корзины с продуктами и водой. Или раньше ширина карниза была значительно шире, и он имел деревянный балкон на краю обрыва, что, судя по рельефу, очень маловероятно, или существовал безопасный тоннель, который ещё не найден под завалами обрушенных стен замка. Позже я узнал, что китайские археологи нашли в 2015 г. на восточной стороне замка секретный туннель, соединяющий верхнюю и нижнюю части, но верхняя часть уже была заблокирована обвалом. Аналогичный дворец королевства Гуге в Цапаранге, построенный на вершине горы, имел три тайных подземных тоннеля. На возможность существования ещё не обнаруженных подземных полостей под замком в Кьюнглунге указывают странные небольшие отверстия, как световые окна, расположенные позади дворца на отвесной скале. К этим входным отверстиям на отвесной стене нет никаких внешних подходов, попасть к ним можно только изнутри. Нам не удалось разгадать их предназначение и приблизиться к ним. Подземных тоннелеобразных проходов длиной до 5–8 м на тропе при подъеме к замку в городе довольно много. В ряде мест сохранились тропа с боковым ограждением из камней и монументальные подпорные стенки для расширения тропы и облегчения подъема наверх. Можно предположить, что в древности практически до самого верха можно было свободно подняться с лошадью. Сейчас уже это невозможно, в отдельных местах просто опасно передвигаться даже пешком. Строительство каменных цитаделей на вершинах гор, по мнению ученых, подчеркивало близость жрецов и правителей к богам, но в первую очередь служило целям безопасности – взобраться наверх, незамеченным было невозможно.

Руины королевского замка, около 70 квадратных метров, сохранили планировку здания с пятью помещениями на южной и западной сторонах. С северной стороны расположены три пещеры, в которых лежат кучки толщиной более 10 сантиметров засохшего горного ячменя. В замке не сохранилось былой роскоши, как записано в летописях: «основание серебряного сводчатого города сделано из золота, четыре стены – из серебра, ворота – из железа, четыре ворота – из раковин, четыре угла – из агата, а женские стены – из меди». От резных деревянных колонн, описанных в 1935 г. Дж. Туччи также не осталось следов. Самая высокая точка сохранившейся южной стены имеет высоту 3,7 метра, что указывает на то, что первоначальное здание имело как минимум два этажа.

Исследователи отмечают, что в Кьюнглунге, в отличие от подобного столичного пещерного города королевства Гуге – Цапаранга, нет защитных стен по периметру города. Выдвигается две версии и при этом пока ни одна из них не доказана. Первая версия, сводится к тому, что империя Шангшунг безраздельно властвовала в этом регионе и не опасалась никаким нападений, поэтому не строила укреплений вокруг своего столичного города. Вторая – Кьюнглунг Нулкар не являлся столицей Шангшунга, а был духовным центром бона. Сюда летом стекались религиозные паломники и проводились религиозные диспуты.

В отличие от куполообразных пещер внизу с грубыми следами вырубавших породу лезвий на стенах, кельи рядом с дворцом обработаны аккуратно. Помещения пещер и смежные проемы имеют прямоугольную форму, их стены и потолок тщательно обработаны грязевой глиняной штукатуркой до идеально ровных поверхностей, подобно современным отштукатуренным комнатам. Пол залит каким-то отвердевшим раствором. Снаружи стена утеса рядом с проемом в пещеру имеет гладкие искусственно обработанные поверхности и следы для крепления деревянных навесов над входом, которые раньше полностью прикрывали карниз с ограждением из камней и становились небольшими открытыми двориками или террасами на отвесных утесах. У некоторых пещер сохранились следы устройства деревянных навесов над входами и балконов. Вероятно, могли использоваться и деревянные лестницы, помогающие подняться от подошвы скалы к входу в пещеру. Эти пещеры, по мнению исследователей, предназначались для знати, некоторые из них могли служить кельями для бонских шенов. Одна из квадратных пещер, по-видимому, являлась бонским святилищем или храмом. Следы особого почитания этой пещеры видны до сих пор, на закопченных стенах в большом количестве приклеены современные бумажные китайские банкноты, оставляемые здесь верующими паломниками при посещениях. На чёрных стенах нарисованы бонские, правосторонние свастики. В нишах квадратных келий на стенах еще видна старинная цветная фресковая роспись с фигурами бонских святых. По своей сохранности она уступает знаменитым цветным фрескам в Гуге, но она значительно древнее и поэтому сохранилась хуже. Цветные рисунки плохо сохранились и едва видны, но еще можно рассмотреть контуры фигур, объятые пламенем, и распростертые над ними крылья божественной птицы – гаруды. Алтарем в бонском святилище мог быть каменный выступ монолитной скалы, сознательно оставленной строителями выступающей из стены. Среди распространенных здесь повсюду осадочных песчаных пород, каменная скала внутри песчаника вполне могла считаться материнским первородным телом в этой местности, которому могли поклоняться древние жители этого пещерного города. Над скальным монолитом в бонском пещерном святилище – закопченные стены, как будто здесь часто жгли светильники и воскуривали ароматные благовония. Стены окрашены в черно-красную охру и украшены точками, свитками и рисунком границы гьянак чакри. В подобных пещерах случалось находили многочисленные тханки – живописные изображения на шелке, обычно известные как «тибетские хоругви» – бонские храмовые образы. Об их наличии здесь в 1935 г. свидетельствуют дневники Дж. Туччи. В таких храмах проводилось таинственное посвящение заклинателей. Считалось, что посвящение передает сверхъестественные силы шенов, и получивший его получал власть над реальностью. Судя по оставленным здесь денежным банкнотам, процарапанным на стенах современным надписям и свежим дровам, бонские практики проводятся в этом священном месте до сих пор. Если верить монахам Гуругьяма именно в этой пещере медитировал ещё в VIII в. до н.э. второй по значимости своих деяний мастер бон – Дренпа Намка, а в середине XX в. в ней провёл два года будущей глава монастыря Гуругьям – лама Кюнгтрул Намха Джикме Дордже. Подтверждение этому находим в «Важнейшей географии», в ней говорится: «Примерно в суточном переходе от Тисе находится увенчатая гребнем гора птицы – священное место практики Цевана Ригдзина, здесь находится серебряный замок долины Кхьюнга – священное место практики Лачен Дренпа [Намкха]»[1].

В одной из пещер на самом верху мы обнаруживаем много, сильно сейчас пылящего, высохшего семенного материала, предположительно, это высокогорный ячмень, который выращивали раньше в Тибете. Поднять такой большой объем зерна в пещеру, на самый верх вручную было бы тяжелым трудом. Сколько сотен лет он здесь пролежал, даже трудно предположить. В рассказе первого панчен-ламы Лобсан Жалцана о дворце Шамбалы есть такие строки: «Во дворце находятся невообразимые сокровища, такие как Ваза неисчерпаемых богатств, Корова, исполняющая все желания, не посеянный урожай и Дерево, удовлетворяющие все просьбы». Похоже, найденная нами пещера с засохшими семенами и есть та самая с «не посеянным урожаем». Пещеры полны загадок, но в некоторые из пещер сейчас попасть просто невозможно без лестниц и альпинистского снаряжения, и без раскапывания заваленных проходов. Целыми днями мы самозабвенно лазим по пещерам. Находим пещеру, сплошь заваленную костями, будто их сносили в нее со всего города. Пол в другой – странно гудит, как будто под ней тайная полость с спрятанными сокровищами. В других пещерах обнаруживаем бездонные колодцы, куда долго падает камень и для спуска нужна длинная веревка. Много пещер с обвалившими сводами и наполовину заваленными проходами, которые надо прокапывать, чтобы проникнуть внутрь. У нас просто нет времени, чтобы проверить все эти манящие искусственные пустоты. Здесь и месяца будет мало, чтобы обстоятельно осмотреть, картографировать и раскопать все эти пещеры. Жители этого пещерного города настолько преуспели в строительстве подземных потайных комнат, что найти их сейчас без специального оборудования вряд ли легко удастся, к тому же известно, что наиболее ценное они сознательно замуровали, скрывая все следы проходов к тайникам искусственной перегородкой, с последующим затиранием глиной и нанесением на ровную поверхность рисунков. Для серьезных исследований здесь нужно разрешение китайских властей и специальная аппаратура с георадаром для обнаружения пустот и металлоискателями для поиска металлических артефактов.

[1] Норбу Намкай. Драгоценное Зеркало древней истории Шанг-Шунга и Тибета. М., 2008.

В последний день мы сделали многокилометровую кору вокруг пещерного города по краю обрыва над ним. Для этого пришлось на 2 км подняться вверх по течению Сатледжа, а затем по сухому руслу уйти в горы и выйти на край утеса над Кьюнгом, весь обход занял около четырех часов. Отсюда, сверху он выглядит еще удивительней. В центре амфитеатра из разноцветных утесов, возвышается полукруглая глиняная 200-метровая гора-пьедестал, вся изрытая пещерами. На её вершине была построена неприступная цитадель, от которой сейчас остались только фрагменты кирпичных стен. Крутые и отвесные природные обрывы защищают её с трех сторон, и подняться к ней можно только с одной стороны по тропе с каменными ограждениями, через весь город с постепенным набором высоты со стороны реки. Крутые склоны горы со всех сторон причудливо размыты дождями и испещрены узкими каньонами, интенсивная эрозия в течение тысячелетий создала здесь естественным путем богатство разнообразных форм, некоторые из них настолько необычны, что издалека могут быть приняты за творения рук человека. Непроходимые узкие и крутые каньоны с столбовидными глиняными стражами, торчащими как лезвия ножей, зубья с выветренными отверстиями и чернеющие повсюду входные проемы искусственных пещер придают пейзажу уникальный вид, вряд ли где-либо в мире есть нечто подобное. Исключительность этого места подчеркивает многоцветность окружающих обрывов, сочетание таких ярких красок необычно не только для Тибета, но и для всей Центральной Азии. Мне не доводилось видеть такой разноцветной земли нигде раньше, ни в Монголии, ни в Китае.

С восточной стороны город можно безопасно обойти по ровному краю обрыва, любуясь панорамами города. А вот с западной стороны, сразу после обо, сложенного в самом высоком месте, начинается узкий гребень идти по которому в полный рост я не решаюсь – справа и слева головокружительная высота, а ветер такой силы, что его внезапный порыв может играючи сбросить вниз человека. Приходится переползать опасное место крепко обнимая его руками и ногами на четвереньках, гребень настолько острый, что ноги свешиваются в обе стороны над пропастью.

Бурые пятна цавов – так кочевники Азии именуют ярко выраженные участки эрозии на голой земле, видны на склонах и ниже по течению Сатледжа. Ярко-красная земля издалека привлекает внимание. Среди размытой породы встречаются великолепные образцы кристаллов кварца и разнообразные минералы. Совсем не плохие сувениры на память об этом месте.

В путеводителе по Тибету, так описывается эта местность: «Этот впечатляющий район считается центром древнего государства Шангшунга, отсюда произошел бон. Когда-то здесь было много поселений. Историки склонны отождествлять Шангшунг с Гуге. В действительности Шангшунг являлся независимой территорией и отличался от Тибета, по всей видимости, говорили здесь на языке, принадлежащем к индоевропейской группе. До сих пор этот район остается основным местом паломничества последователей бона. Многие святые бона благословили это место.

Ниже по течению Сатледжа примерно в 8 км от Кьюнглунга находятся руины других пещерных поселений, но из-за своей удаленности от автодороги и запретов китайских военных на путешествия в этом районе практически остаются вне досягаемости туристов. В 20 км на юго-восток от Кьюнглунга находится заброшенный пещерный город Пангха (Pangtha), в котором две террасы из нескольких сотен пещер поднимаются на высоту 100–120 м выше уровня реки. Пещеры находятся на двух террасах. На верхней террасе раньше находился большой монастырь, принадлежащий секте Сакья. Его в 1946 г. посещал Свами Пранавананда, который отмечал, что «внутри заброшенных помещений находится множество фресок, поэтому, когда он посетит ее в следующий раз, он предлагает сделать фотографии этих фресок и собрать некоторые исторические данные».

До 2004 г. этот район был закрыт китайскими властями для посещений иностранцами (автомобильное движение по новой дороге в долине Сатледжа открыто только в 2003 г., ранее попасть сюда можно было только по тропам). Дж. Туччи описывает тяжелый путь в 1935 г. по тропе на яках по узкому ущелью Сатледжа среди высоких скал до деревни Кьюнг. Сейчас до современного поселка Кьюнга можно добраться на машине от пос. Менси (25 км) всего за час. В 2010 г. сюда проложили автомобильную дорогу и теперь можно пересечь Сатледж по новому автомобильному мосту. Строительство автомобильной дороги и регулярное автомобильное движение по ней возможно стало причиной прекращения поступления горячей воды из подземных источников в травертиновые ванны, которые в последние годы прекратили наполняться водой.

Из описания Кьюнглунга:

Пещеры расположены следующим образом:

Правое крыло Кьюнг – около 35 пещер

Тело Кхьюнга – около 150 пещер

Левое крыло Кьюнга – примерно 50 пещер

Вблизи замка – около 18 пещер

Долина Сатледжа от Кьюнглунг Нулкара до Занды закрыта до сих пор для посещения иностранными туристами китайскими военными, поэтому получить разрешение на осмотр руин Кьюнглунга и пещерных городов, расположенных ниже по течению реки, находящихся на границе запретного района, южнее Менси в долине Сатледжа остается сложным и в наши дни. Американцам, которые после встречи с нами и увиденных фотографий древнего города, изъявили желание в 2007 г. посмотреть руины Кьюнглунга, в разрешении было отказано. Этот район слабо отражен в туристических путеводителях, и в отличие от, подробно описанного и отснятого профессиональными фотографами, пещерного комплекса Гуге, популярного среди приезжающих в Тибет туристов и ставшего всемирно известным историческим объектом, Кьюнглунг остается до сих пор мало известным и редко посещаемым. Получить разрешение на его посещение можно, но при этом нужна особая предрасположенность китайских чиновников и настойчивость, в обосновании своего стремления туда попасть. Такая таинственность вокруг затерянного в долине Сатледжа пещерного города вызывает удивление, ведь эти руины древнее развалин знаменитого Цапаранга и существовали задолго до основания Гуге, а его местоположение на фоне слоистых цветных обрывов столь эффектно, что может претендовать на одно из чудес Тибета.

В исторических летописях, переведенных в последние годы, говорится, что Шангшунг состоял из трех областей, внутренняя его часть носила название Олмолунгринг и была тождественна Шамбале, а его столицей являлся Кьюнглунг Нулкар – Серебряный Дворец. Совпадает не только описание местности из древних дорожников и местоположение города по древней карте Олмолунгринга, но даже внешний вид сегодняшних развалин сильно походит на старинное изображение Шамбалы на буддийской тханке.