Текст Сергей Волков, тема пребывания чехов и словаков в Иркутске ещё недостаточно подробно отражена в работах иркутских историков. В статье размещены три PDF публикации: спецвыпуск журнала "Чехословацкие легионеры", "Легионеры в России. Альбом фотографий", ознакомительный фрагмент книги на словацком языке "Чехословацкие легионеры в России 1914-1920".

БЫЛ ЛИ ВОЕННЫЙ МЯТЕЖ ЧЕХОСЛОВАЦКИХ ЛЕГИОНЕРОВ СТИХИЙНЫМ ИЛИ ПРОИЗОШЁЛ ПО ПРИКАЗУ ВОЕННОГО ШТАБА АНТАНТЫ?

Единого мнения в ответах на этот вопрос нет у историков и через 100 лет своих исследований причин этого военного антибольшевистского выступления, ставшего основным детонатором к началу масштабной, кровопролитной и затяжной Гражданской войны в Сибири, подробнее об этом в книге «Гражданская война в России: взгляд через 100 лет. Проблемы истории и историографии /отв. редактор проф. В.В. Калашников; под ред. канд. ист. наук Д.Н. Меньшикова. СПб.: СПбГЭТУ «ЛЭТИ». К сожалению, на русский язык не переведены наиболее значимые работы по этой тематике, опубликованные на чешском и словацком языках, но они доступны для ознакомления в чешском и словацком сегментах сети.

Радола Гайда. Мои воспоминания (PDF машинный перевод на русский язык)

PDF Радола Гайда. Мои воспоминания (машинный перевод на русск. язык, полная книга). Приказ Гайды №38/1 от 3 мая 1918 г. о вооружённом выступлении

Байкальская земляДругие авторы

Для просмотра журнала в формате PDF кликните по изображению обложки:

Из доклада: Вмешательство иностранных государств во внутреннюю политику России: исторический аспект. М.: Издание Государственной Думы, 2018 г

"После развала СССР и прекращения доминирования КПСС, начиная с 1992 года, историками либерального направления делаются попытки переписать историю и возложить «ответственность на большевиков за развязывание Гражданской войны», что опровергается непреложным историческим фактом о готовящемся заранее вооружённом выступлении чехословацкого корпуса против большевицкой власти, без мятежа которого и последующего иностранного вмешательства (интервенции) во внутренние дела молодой Республики Советов, никакой гражданской войны в Сибири, да и в России, не было бы. К марту 1918 года вооружённая борьба за власть в Сибири прекратилась, закончившись полной и относительно бескровной победой большевиков".

Наиболее часто приводимый аргумент о мотивах военного выступления чехословацких легионеров против большевиков, это – ультимативный приказ Троцкого о разоружении чехословацкого корпуса от 24 мая 1918 г. и отсутствие, опубликованного где-либо, приказа военного штаба Антанты об их выступлении, однако при изучении архивных документов это не столь очевидно. Приказ Троцкого стал закономерным следствием раскрытия планов о готовящемся мятеже, о планах которого Троцкому докладывали ещё в апреле 1918 г., а об использовании чехословацкого корпуса для успеха иностранной интервенции в Россию существует слишком много документов, чтобы их игнорировать.

№ 64 Стенотелефонограмма военного руководителя Высшего военного совета М. Д. Бонч-Бруевича председателю Высшего военного совета Л. Д. Троцкому о возможных враждебных действиях со стороны Чехословацкого корпуса

27 апреля 1918 г., 14 час. 20 мин. № 25

Сообщаю, что из доклада комиссара1* Чехословацкого корпуса вытекает возможность серьезных враждебных действий со стороны названного корпуса. Подробные обстоятельства изложит комиссар этого корпуса. Считаю настоятельно необходимым разбор этого дела в специальном совещании с участием Комиссариата по иностранным делам и комиссара Чехословацкого корпуса. Прошу точно указать мне день, час и место этого заседания. По моим соображениям дело необходимо разрешить в кратчайший срок, дабы не допустить серьезных возможных последствий от 45 тыс. вполне вооруженных и дисциплинированных людей, находящихся под командой лиц, далеко не пользующихся большим доверием.

Военный руководитель Высшего военного совета Бонч-Бруевич.

Принял Хлебников.

РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 2. Л. 47. Расшифрованная стенограмма. Машинопись. С. 123

Известная «телеграмма Троцкого» от 24 мая 1918 г. с приказом наркома всем военным комиссарам по железнодорожной линии Пенза–Омск о разоружении корпуса: «Каждый чехословак, который будет найден вооруженным на железнодорожной линии, должен быть расстрелян на месте». Кроме того, любой советский чиновник, не выполнивший распоряжение о разоружении, будет обвинен в государственной измене. Это было началом вооруженного конфликта с красными.

Проходивший в мае съезд делегатов чешских частей отказался от сдачи оружия и принял решение о вооружённом мятеже. 3 мая Р. Гайда, задолго до известной телеграммы Троцкого, издаёт приказ №38/1: «Всё оружие, находящиеся в укрытии, вынуть и раздать равномерно между личным составом. Все пулеметы подготовить к бою… Раздать личному составу ручные бомбы и гранаты… Точно разведать станции стоянки, чтобы захват шёл быстро… действовать хладнокровно, но решительно». Циркулярные телеграммы были разосланы всем чехословацким частям, которые одновременно, начали захват городов и станций. На этот приказ ссылаются, но полного его текста мне найти не удалось, и первый вопрос не является ли ошибочной указанная дата его издания?

ГДЕ НАЙТИ ПОЛНЫЙ ТЕКСТ ПРИКАЗА Р. Гайда N 38/1 от 3 мая 1918 г.
Из книги Парфенов П.С., Гражданская война в Сибири 1918-1920 гг. (Москва, 1924), с. 20. – «14 апреля в Москву был послан представитель центрального штаба, капитан Коншин, который, с документами представителя союза сибирских кооперативных союзов «Закупсбыт», совершенно свободно доехал до Москвы, принимал участие в контрреволюционном совещании в стенах французской военной миссии и так же свободно возвратился в Ново-Николаевск. На этом московском совещании решено было, что чехо-словацкие войска, эвакуируемые на Дальний Восток с согласия Совета Нар. Комиссаров, постепенно займут наиболее стратегические опорные пункты Уссурийской, Сибирской и Уральской железных дорог и, координируя свои действия с нелегальными контр-революцищнными организациями, выступят против Советской власти. За эту «услугу» английское и французское правительства обязывались помочь отделению чехо-словавов от Австро-Венгрии и признать будущую Чехо-словацкую самостоятельную республику и в дальнейшем выплачивать содержание чехо-словацким войскам. При чем, учитывая настроения чехо-словацких войск, имелось в виду «убедить военного и морского комиссара Советской республики, Л. Троцкого, разоружить» чехо-словаков, что должно было послужить сигналом и быть оправданием в глазах последних факта их противосоветского выступления».

В работах историков[1] для обоснования тезиса о заблаговременной подготовке антибольшевистского выступления чехословацких легионеров ссылаются на приказ начальника эшелонов 2-й дивизии Р. Гайда N 38/1 от 3 мая 1918 г., изданного до инцидента в Челябинске 14 мая и приказа Троцкого от 25 мая об их разоружении. Однако, невозможно найти опубликованного полного текста этого приказа и убедиться в его подлинности (дата его издания могла быть отражена ошибочно или сознательно подтасована). Этого приказа нет в изданных документах и материалах [2]. Первоисточником ссылки на приказ называется книга чешского историка Vavra V. Klamna cesta. Priprava a vznik protisovetskeho vistoupeni ŠS. Legii. Praha, 1958, str. 204, с. 261-262. (Вавра В. Обманчивый путь. Подготовка и возникновение антисоветского восстания СС. Легион. Прага, 1958, стр. 204.) Книга на русский язык не переведена, а в электронных библиотеках исторических книг в Чехии странным образом отсутствует, поэтому весьма проблематично с ней ознакомиться. Ссылка на PDF-книгу есть только в библиотеке Стэнфорда, которая закрыта на рождественские каникулы примерно до 10 января 2023 г. Эта книга Vavra V. Klamna cesta выставлена для скачивания на сайте https://searchworks.stanford.edu/view/1879946 но к сожалению, мне не удаётся её оттуда скачать.

Хотелось бы убедиться в подлинности приказа Гайды N 38/1 от 3 мая 1918 г., в содержании которого формулировались задачи по занятию городов по пути следования и разоружение большевиков, практически за месяц до известной телеграммы Троцкого, провоцирующий, как утверждается, «спонтанный и стихийный» мятеж корпуса легионеров, но верно ли это, если найти оригинал приказа N 38/1 от 3 мая 1918 г.?

+ Ссылка на этот приказ указана также на книгу ŠTEIDLER, František, Naše vystoupení v Rusku 1918, Praha 1923, s. 57, которая также труднодоставаема.

[1] Голуб П.А. Белый террор в России (1918–1920), 2006 г. - с. 25–26 со ссылкой Vavra V. Указ. соч., с. 261-262. Василий Галин. Политэкономия Гражданской войны в России, 2020 г. – с. 538 со ссылкой Vavra V. Указ. соч., с. 253 (Голуб П.А…. с.26.

Гаврилов Дмитрий Васильевич, доктор исторических наук ИССЛЕДОВАНИЕ РОЛИ ЧЕХОСЛОВАЦКОГО КОРПУСА В РАЗВЯЗЫВАНИИ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ 1918–1920 гг. В РОССИИ. ФАКТОРНЫЙ АНАЛИЗ History and modern perspectives Vol. 1, № 2, 2019 с ссылкой на Голуб П.А…

+ На приказ Гайды N 38/1 ссылаются в дипломной работе Ева Хауэрова Чехословацкие легионеры на пути во Владивосток. Западночешский университет в Пльзене, 2020 г. с ссылкой на ŠTEIDLER, František, Naše vystoupení v Rusku 1918, Praha 1923, s. 57 (ШТЕЙДЛЕР, Франтишек, Наше появление в России 1918, Прага 1923, стр. 57).

[2] Чехословацкие легионы и Гражданская война в России. Документы и материалы. 1918–1920 гг. Т.2, М., Кучково поле, 2018 г. –1024 с.

В начале 1918 г. был принят план по выводу с фронта чехословацких войск из России морским путём через порт во Владивостоке. Предстояло перебросить во Владивосток 63 состава, в каждом из которых было по 40 вагонов. 15 января 1918 г. филиал Национального совета чешских и словацких земель (Чехословацкий национальный совет) во главе с Т. Масариком провозгласил чехословацкие вооруженные силы в России «составной частью чехословацкого войска, состоявшего в ведении Верховного главнокомандования Франции»11. Корпус полностью перешел на содержание союзников. «Первые деньги, – писал Масарик, – я получил от англичан... 80 тыс. фунтов стерлингов».12. В этой ситуации чехословацкий корпус превратился в возможный авангард союзнической интервенции. «В настоящее время между Пензой и Владивостоком находятся 70 тыс. вооруженных чехов, — писал Генеральный консул США в Иркутске Гаррис, – это армия, которая может быть использована в качестве ядра, к которому присоединятся многие антибольшевики с целью свержения большевиков. … В связи с этим я рекомендую, чтобы чехи остались в данный момент в Сибири, и чтобы немедленно был рассмотрен вопрос о совместной интервенции»15

Совещание по вопросу использования легионеров состоялось и в Мо­скве в здании французского посольства в середине апреля. Присутство­вали начальник французской военной миссии генерал Ж. Лавернь, при­бывший из Парижа полковник Корбейль, руководитель специальной британской миссии в Москве Б. Локкарт, представители антисоветского вооруженного подполья и чехословацкого командования.

«На этом мо­сковском совещании, — писал по горячим следам событий советский историк П. Парфенов, — решено было, что чехословацкие войска... по­степенно займут наиболее стратегические опорные пункты Уссурийской, Сибирской и Уральской жел. дороги и, координируя свои действия с не­легальными контрреволюционными организациями, выступят против Советской власти. За эту “услугу” английское и французское правитель­ства обязывались помочь отделению чехословаков от Австро-Венгрии и признать будущую Чехословацкую самостоятельную республику и в даль­нейшем выплачивать содержание чехословацким войскам» [18. С. 19—20].

6 июня 1918 г. г. Самара

«Французское правительство уведомляет чешские эшелоны, базирующиеся в Самаре, о том, что без срочных и подлинных инструкций союзнических военных властей они не должны оставлять никаких ныне занимаемых позиций, а, наоборот, укреплять их, обеспечивая постоянную связь на всей Транссибирской линии. Целью этих эшелонов является не путь во Францию через Владивосток, а подготовка Восточного фронта на Волге. Мероприятия, предпринятые до настоящего момента, точно отвечают этому замыслу. Всякое усиление в этом направлении способствует обеспечению окончательной победы над Центральными державами, то есть освобождению оккупированных территорий в союзных странах и эмансипации чешской нации. Жано»[1].

«Уже в конце ноября 1917 г. в Яссах представители Антанты обсуждали вопрос о привлечении чехословацкого корпуса для борьбы с большевиками12 . 2 мая было принято решение остановить эвакуацию корпуса из России через Сибирь и Дальний восток и вывозить легионеров через Архангельск. При этом предполагалось временно использовать их для охраны железных дорог, ведущих из центра страны в Архангельск. Через неделю после начала восстания чехословаков Верховный совет Антанты 3 июня 1918 г. принял решение не вывозить корпус из России. Быстрота принятия решения на таком высоком уровне говорит о том, что вопрос был заранее подготовлен. Фактически это решение и было приказом о начале боевых действий против большевиков. Жесткий приказ Л.Д. Троцкого о полном разоружении легионеров стал удобным поводом для выступления, который тут же был использован. Роль Антанты раскрывает следующий принципиальный факт: пензенская группа легионеров, приняв решение пробиваться во Владивосток, неожиданно осталась на Волге и создала волжский рубеж от Самары до Казани, а из Сибири некоторые части легионеры двинулись на Урал, т.е. развернулись и пошли на запад, втянувшись в бои с красными частями. Легионерам, исходя из своих собственных интересов, не было смысла втягиваться в гражданскую войну в России. Однако бойцы корпуса не могли исходить из своих интересов. После начала мятежа Антанта признала Чехословацкий национальный совет правительством еще не существовавшей Чехословацкой республики и резко увеличила денежное содержание солдат корпуса, вовлеченных в боевые действия. Если до начала мятежа солдаты корпуса получали по 5 рублей в месяц, то с началом боев — до 200 рублей. Как написал впоследствии Э. Бенеш, видный деятель Чехословацкого национального совета, будущий министр иностранных дел Чехословакии: «Мы зависели от других. … Мы сами не могли решать, проводить интервенцию или не проводить». Вскоре после выступления легионеров в Омск при- 12 Владимирова В. Год службы социалистов капиталистам. М.-Л. Госиздат. 1927. С. 220–221. ––– 67 был Стефаник, военный министр «вновь образованного чехословацкого государства» и заявил: «главное решение было в Версале» 13 . Легионеры действовали как передовая часть войск Антанты и сыграли решающую роль в свержении Советской власти в городах по линии Самара — Владивосток. (В. В. Калашников (СПБГЭТУ «ЛЭТИ», Санкт-Петербург) с. 64 Гражданская война в России: взгляд через 100 лет. Проблемы истории и историографии /отв. редактор проф. В.В. Калашников; под ред. канд. ист. наук Д.Н. Меньшикова. СПб.: СПбГЭТУ «ЛЭТИ».

«Оценивая роль выступления чехословацкого корпуса и рассуждая о его причинах не нужно строить догадки. Нужно чётко опираться на факты. Первый факт — это переподчинение чехословаков 15 февраля 1918 г. французскому командованию. Второй факт — подписание представителями стран Антанты 27 апреля 1918 г. в Версале «Коллективной ноты № 25», которая предусматривала задержку чехословацкого корпуса в России для оказания «содействия» возможным «акциям союзников». И через месяц эта директива была полностью выполнена ( Д. О. Чураков (МПГУ, Москва) с. 151 Гражданская война в России: взгляд через 100 лет. Проблемы истории и историографии /отв. редактор проф. В.В. Калашников; под ред. канд. ист. наук Д.Н. Меньшикова. СПб.: СПбГЭТУ «ЛЭТИ»)

Командующий белыми силами Юга России А. Деникин в своих мемуарах отмечает: «Главный толчок к гражданской войне дало выступление чехословаков»[2]. Г. Гинс подтверждает: «Началом гражданской войны Россия обязана чешскому выступлению в конце мая 1918 г.»[3]. Это мнение доминирует также в иностранной историографии, американский историк Р. Уорт: «Чехословацкие войска зажгли пожар гражданской войны»[4]. Из доклада Государственной Думы в 2018 г. «Вмешательство иностранных государств во внутреннюю политику России: исторический аспект»: «С полной уверенностью можно говорить, что именно мятеж Чехословацкого корпуса стал катализатором Гражданской войны»[5].

В опубликованном интервью высокого комиссара Франции графа де­Мартеля говорится: «Мы тратим ежемесячно в Сибири 59 млн франков для поддержки чешских войск, которые охраняют железную дорогу»53. Позже в своём меморандуме от 13 ноября 1919 г. (от этой даты правильнее вести отсчёт их дороги домой) перед своим стремительным бегством от Красной армии (из «страны, которая была поручена нашей охране») чехи откровенно пишут, что их «войско согласно было охранять магистраль и пути сообщений в определённом ему районе и задачу эту исполнило вполне добросовестно». Чехословацкий корпус после своего мятежа 25 мая 1918 г. до падения Омска 14 ноября 1919 г. нёс охрану Транссибирской магистрали (первый пароход с чехами отплыл из Владивостока только в декабре 1920 г.), участвовал в карательных операциях и с оружием в руках вмешивался в политические процессы России, чехи захватывали города, свергали действующую власть и обеспечили установление антибольшевистской государственности на востоке России. Жестокие бои произошли между красными и чехами в районе Нижнеудинска. В сражении участвовало более 1000 бойцов с каждой стороны. Как при таких масштабах сражений, оценивать их мирную и долгую дорогу домой? В конце своего пребывания в России, Чешское командование, ради гарантий своей безопасности, совершило второе предательство, уже по отношению к колчаковчкому режиму, и выступило против своих союзников на стороне антиколчаковских сил.

ЗАХВАТ ИРКУТСКА

В июне 1918 г. положение на Сибирской железной дороге в связи с продвижением чехов на Восток было таково: «Один эшелон находился на станции Иркутск, два на станции Иннокентьевская, один – Нижнеудинск, один – в Канске два – в Мариинске, два в Новониколаевске, один в Кургане и четыре – в Челябинске» [39]. В Сибири от Омска до Иркутска к дате мятежа в мае 1918 г. в поездах находилось 3,8 тыс. легионеров. Начальство станции Инокентиевская, лежащей в восьми верстах западнее Иркутска, было предупреждено, чтобы пропустили к городу только один чехословацкий эшелон. Тем временем иркутский вокзал был очищен от пассажиров и гражданских лиц, и в нем была организована засада, а в окнах установлены несколько пулеметов. После полудня 26 мая чехословацкий эшелон 1-го дивизиона 2-й артиллерийской бригады из 600 человек прибыл на станцию Иркутск, и был остановлен прямо перед вокзалом. Большевистский комиссар с приветливым видом встретился с начальником чехословацкого эшелона и потребовал выдачи всего оружия, обещая после этого немедленно отправить на восток. Начальник эшелона ответил, что они уже выдавали оружие несколько раз до Иркутска и его поезд вместо положенных 168 винтовок имеет только 16. Комиссар ничего не ответил и ушел в здание вокзала, а оттуда по вагонам ударили пулеметы и винтовки. Испуг и ужас несчастных артиллеристов были недолгими, и легионеры бросились к вокзалу, хватая по дороге камни, куски железа и поленья дров. Начался рукопашный бой, и численно превосходящие легионеры быстро одолели: были на месте убиты пять интернационалистов, 35 взяты в плен (22 мадьяра, 4 германца и 9 русских). Некоторым красноармейцам удалось убежать. Легионеры потеряли 15 человек убитыми и 63 человека ранеными. Известие о вероломстве большевиков и о жестоком бое быстро разлетелось вокруг. К станции потянулись группы жителей, в основном, женщин, которые оказали немалую помощь в уходе за ранеными. Иркутские большевики затаились. В 12 верстах к западу от Иркутска на станции Батарейная стоял эшелон из двух рот и нескольких команд 7-го Татранского полка под руководством штабс-капитана Гоблика, а также эшелон корпусного авиационного отряда, совершенно не имевший оружия, которое было отобрано красноярскими большевиками еще 22 мая. Узнав о нападении на легионеров в Иркутске, роты 7-го полка выступили и захватили станцию и склады, в которых взяли большое количество оружия. Сразу же после этого роты 7-го полка двинулись к Иркутску и вечером 26 мая подошли к городу. Учитывая панику среди большевиков и симпатии иркутского населения, Иркутск быстро был бы захвачен чехословаками, но в 7 часов утра 27 мая легионеры увидели перед собой белый флаг и делегацию, в которой кроме большевиков оказались американский генеральный консул Э.-Л.Гаррис и французский майор Верже. Союзники всем своим авторитетом нажали на чехословаков и потребовали, чтобы они заключили перемирие с Иркутским советом. После заключения перемирия и сдачи оружия союзники гарантировали немедленную отправку чехословацких эшелонов на восток. (Чехословацкие легионеры в России 1914–1920 гг. Вопросы и ответы. Журнал «ВЕСИ» в каталоге Урал-Пресс 2020 г., с. 25.)

Я хочу вспомнить иркутский инцидент. Наш поезд, около 400 чел., вооруженных 10 винтовками и 20 ручными гранатами, был окружен несколькими тысячами красногвардейцев, вооруженными пулеметами и пушками. Их командир дал нашим людям десять минут на то, чтобы сдать свое вооружение или быть расстрелянными. По своему обыкновению, наши начали переговоры. Вдруг послышалась немецкая команда «Schiessen!» («Стрелять!»), и красногвардейцы начали обстрел около поезда. Наши люди выпрыгнули из поезда и через пять минут все пулеметы стали нашими, русские большевики были разоружены, а со всеми немцами и мадьярами было покончено (с.362, Док и мат. РГВА. Ф. 1198к. Оп. 1. Д. 991/5219. Л. 6–12. Копия. Машинопись. Перевод с английского яз.)

По приказу Троцкого произошли внезапные нападения большевиков на чехословацкие поезда в Марьяновке, Златоусте, Красноярске и Иркутске, причём в Иркутске большевики напали на обезоруженных ещё в Красноярске чехов и при нападении убили 15 легионеров. Об этом инциденте Верховный главнокомандующий союзными войсками Морис Жанен в своём дневнике пишет: «Во второй половине дня 26 мая в Иркутск прибыл поезд, в который следовали чехословаки и во Владивосток. Была сделана попытка выполнить приказ по разоружению чехов, и это привело к столкновению, в результате которого, согласно официальному чешскому докладу, 8 человек были убиты, 7 человек погибли от ран, 36 раненых и 5 раненых, которые впоследствии подверглись хирургическим ампутациям. Было арестовано около 600 чехов. Официальный отчет о потерях Красной Гвардии не был обнародован, но я уверен, что они были еще тяжелее, чем у чехов».

Из воспоминаний Р. Гайды: «Все мои силы, находящиеся под моим командовапнием, насчитывали около 4000 почти беззащитных людей, сгруппированных в разные группы на железной дороге, потяжённостью около 3000 верст. Поезда в Иркутске, Иннокентьевской и Батарейной тем временем были разоружены… Но я не могу умалчивать о более серьезных обвинениях – что чехословаки давно готовили выступление против Советской власти. Есть много доказательств, опровергающих это обвинение. 26 мая 1918 года, в день взятия Ново-Николаевска по моему приказу, красные совершили нападение на Чехословацкий эшелон № 26 1-й дивизии 2-й Чехословацкой артиллерийской бригады на въезде в Иркутск. Артиллеристы, взволнованные этим отвратительным штурмом, почти с пустыми руками бросилась к пулеметам противника и захватили их. После непродолжительного боя наши герои захватили Иркутский вокзал и его окрестности, но не занимали город. Два других наших поезда как раз подходили к соседним к Иркутску станциям Иннокентьевская и Батарейная. Наши товарищи, узнав о нападении на наш поезд в Иркутске, заняли станцию Иннокентьевская и Батарейная, а также артиллерийские и продовольственные склады заключили в тюрьмы некоторых членов Совета, но не атаковали Иркутск, и своим военным успехом не воспользовались. На следующее утро по настоянию французского и американского Генеральных консулов было заключено мировое соглашение с большевиками. Всё захваченное оружие было возвращено большевикам. Мирное завершение иркутских событий свидетельствует об отсутствии ранее разработанного совместного плана. Однако это стало грубейшей ошибкой для командиров этих поездов, которые, не заботясь о происходящем на Западе, отдали врагу завоеванные кровью территории. (В Иркутске 15 человек убиты, 33 тяжело ранены, 30 – легко). Нашим войскам пришлось отвоевать этот большевистский центр в Восточной Сибири после шести воскресений в условиях намного тяжелее… У нас были свои шифры, согласованные знаки и т.д., например, фраза «Отправить письмо Уполномоченному» означала «Занять город», строжайший большевистский цензор не замечает ничего плохого в такой телеграмме и записке «Я разрешаю отгрузить», которая решает судьбу очередного города».

27 мая С. Войцеховский взял Челябинск. В тот же день Гайда телеграфирует по всей линии: «Всем эшелонам чехословаков. Приказываю по возможности сейчас же наступать на Иркутск. Советскую власть арестовывать. Отрезать Красную Армию, оперирующую против Семенова» [36. Л. 31].

Воинские части Чехословацкого корпуса вступили в Иркутск в июле 1918 года. В честь прибывших частей чехословаков и русских в 1-м общественном собрании был устроен банкет, превратившийся в грандиозный митинг. Вспоминая об этих днях, И. И. Серебренников пишет в своих мемуарах:

"Утром 12 июля Иркутск являл картину большого оживления. Это так ярко контрастировало с тем, что было здесь еще недавно, в пору "осадных дней". В этот день я впервые увидел чехословацких солдат, которые маршировали по улицам города в боевом снаряжении стройными, тесными рядами. За время революции я привык видеть расхлябанных русских солдат, шлявшихся разболтанным шагом, в неряшливом виде, и появление теперь чехословаков, тщательно экипированных, умеющих держать красивый строй, весьма импонировало жителям города. <...> Фактическая власть в городе сосредоточилась теперь в руках генерала Гайды, командующего чехословацкими силами, и генерала Пепеляева"

У чехословацких легионеров исторически объективно – руки по локоть в крови от расстрелянных ими русских. Легионеры отличались неимоверной жестокостью. Они не брали пленных, всех сдавшихся в плен расстреливали. На занятых территориях сразу свергалась Советская власть, легионеры громили советские учреждения, захватили казначейства начинались грабежи, грабили продовольственные и вещевые склады, магазины, врывались в частные квартиры, набивая вещевые мешки ценным имуществом. Развертывался безудержный массовый террор. Коммунистов, советских работников, сочувствующих Советской власти убивали, арестовывали, расстреливали. Руководящих советских и партийных работников и попавших в плен красноармейцев-интернационалистов вешали.

Так было повсюду. Там, где проходили легионеры, за ними оставались разгромленные железнодорожные станции и населенные пункты, сожженные деревни, горы трупов и повешенных^[6].

ЗАХВАТ КБЖД, ПАДЕНИЕ ПРИБАЙКАЛЬСКОГО ФРОНТА, УНИЧТОЖЕНИЕ ПАРОМ-ЛЕДОКОЛА «БАЙКАЛ»

Из воспоминаний Р. Гайды: «Я подозревал, что большевики будут стремиться сосредоточиться у самой узкой оконечности Байкала, ст. Култук и поэтому я заранее назначил особую обходную колонну из чехословацких и русских дивизий под командованием капитана Дворжака, который должен был застать врасплох большевистскую армию на старом Иркутском тракте от Тельмы на Култук и тем самым спасти от разрушений стратегически важнейшую часть Кругобайкальской железной дороги с тоннелями на Байкале. Нам еще предстояло захватить порт и станцию ​​Байкал. Эту задачу выполнила секция боковой атаки Новониколаевский полк. Николаевцы, русские полковника Пепелиева, меньше сотни человек, во главе с капитаном Иванкиным, заняли вершины крутых скал над самой станцией Байкал, забросали станцию ручными гранатами и открыли пулеметный огонь по большевистскому техническому поезду, стоящему на вокзале. В поезде было около 250 бойцов и 42 т динамита. Произошел катастрофический взрыв, в результате которого был разрушен поезд, гидротехнические сооружения, железнодорожная станция и еще три дома. Вся территория была превращена в руины. Груды изуродованных трупов покрывали землю. Только у большевиков здесь погибло более 150 человек, в том числе половина венгров. Большевистский поезд, стоявший на другом конце вокзала, сделал попытку поспешно выехать, но сошёл с рельсов, потому что николаевцы уничтожили его. Техническая рота большевиков, предназначенная для подрыва тоннеля, была полностью уничтожена. Добыча николаевцев была огромна. Однако самой большим нашим достижением было спасение 38 туннелей и многих галерей от неминуемого разрушения». Всего в боях под Култуком участвовало около 3 тыс. красногвардейцев. Точное число погибших в боях за Култук неизвестно, также как не известны и имена большинства из них. Потери Красной гвардии под Култуком — 24 человека убито и более 60 ранено.

- 18-19 июля 1918 г. Ожесточенные бои под Култуком, к исходу которого красноармейцы отступили к ст. Слюдянка. На Кругобайкальской ж.д. все тоннели и мосты оставались целыми, но одна туннель, у ст. Маритуй, 30 оказалась заминированной; взрыв удалось предотвратить. 13 Потери белочехов: убитых 6. раненых. - 20 июля. Чешско-словацкие и сибирские белые русские войска заняли Слюдянку. Отступающие к Танхою красногвардейцы взорвали мост через реку и тоннель № 39

19 августа 1918 г. Генеральная битва у станции Посольская, приведшая к значительным потерям с обеих сторон. Из 3000 бойцов Красной армии через станцию к Верхнеудинску пробилось не более 400 человек. По ряду данных, красные потеряли в боях полторы-две тысячи человек. У белых было убито 122 человека и 330 ранено. Прибайкальский фронт пал и дальнейшее противостояние с белочехами и белогвардейцами приняло характер партизанской войны (после оставления Верхнеудинска). Враг захватил и все оставленные суда красной Байкальской флотилии. Кроме того, чехословацкие войска захватили богатые военные трофеи – 59 поездов и эшелонов со штабами русских корпусов и дивизий, продовольствием, а также склады медицинского оборудования, санитарные поезда и другие виды снаряжения и снабжения.

Подробнее:

ДЕРЗКАЯ ВОЕННО-МОРСКАЯ ОПЕРАЦИЯ ЧЕХОВ. ГИБЕЛЬ ПАРОМ-ЛЕДОКОЛА «БАЙКАЛ»

Текст Сергей Волков ДЕРЗКАЯ ВОЕННО-МОРСКАЯ ОПЕРАЦИЯ ЧЕХОВ. ГИБЕЛЬ ПАРОМ-ЛЕДОКОЛА «БАЙКАЛ» Чехи и словаки, никогда не имевшие своего флота, в морском сражении 1918 г. на Байкале одержали победу над превосходящей их Байкальской флотилией большевиков, используя для этого захваченные ими буксирно-пасса…

Байкальская земляВолков Сергей

ВЛАСТЕЛИНЫ СИБИРИ

После того, как Чехословацкий корпус в мае 1918 года выступил против установившейся в Сибири власти большевиков (чехи именует это своё военное вмешательство во внутренние дела России восстановлением конституционного правительства на востоке России), в июле 1918 г. им был передан приказ военного штаба Антанты о приостановке выхода из России. Чехословацкий корпус вместо «дороги домой», остановился на своём пути во Владивосток, получив приказ выполнять задачи авангарда иностранной военной интервенции на востоке России, обеспечив захват и охрану Транссиба от Иркутска до Омска, охрану участков Транссиба восточнее озера Байкал взяли на себя американские и японские военные интервенты. Чехословацкие войска дислоцировались в захваченных ими сибирских городах на долговременной основе. В Иркутске был размещён военный штаб Р. Гайды и чехословацкий полк находился постоянно в городе 1 год и 7 месяцев, а когда Красная армия в конце 1919 г. начала освобождать Сибирь от их присутствия, им потребовалось не два года «долгой дороги домой», а хватило всего 2–5 месяцев чтобы срочно уехать во Владивосток и покинуть Россию. Их «долгая дорога домой» – один из самых распространённых мифов о «героическом пути домой». Никуда они не спешили, чехословацкие легионеры обустраивались капитально и надолго, открывали разнообразные мастерские и производственные цеха, вступали в браки с русскими женщинами (1600 легионеров женились на местных женщинах), участвовали в карательных операциях и расстрелах русских людей, даже создали чехословацкий «Легиобанк» в Иркутске, чтобы регулировать поступающие к ним денежные потоки. По прибытии в Прагу на основе вывезенных из России ценностей «Легиобанк» стал одним из крупнейших банков Чехословакии, следует отметить, что в 1920 г., меньше чем за год, золотой запас Чехословакии возрос втрое – с 6 до 18 тонн, а когда пресса стала интересоваться откуда появилось столько золота, мгновенно исчезла «Золотая книга» банка, в которой фиксировались все поступления золота на баланс банка. В ав­густе 1919 го­да пред­ста­витель че­хос­ло­вац­ко­го пра­витель­ства в Си­бири пи­сатель Ф.В. Крей­чи по­сетил в Ир­кут­ске цен­траль­ную сбер­кассу. Он пи­сал: "На од­ной из ши­роких ир­кут­ских улиц на­ше Фи­нан­со­вое уп­равле­ние за­нима­ет це­лый дом. В ком­на­тах с го­лыми сте­нами у гру­бых сто­лов тес­но си­дят ле­ги­оне­ры- чи­нов­ни­ки и вы­пол­ня­ют уто­митель­ную, от­ветс­твен­ную ра­боту. Здесь при­нима­ли вкла­ды от ле­ги­оне­ров в Во­ен­ную сбер­кассу, ко­торая сох­ра­нит сбе­реже­ния и вып­ла­тит их толь­ко на ро­дине. Здесь ку­ют да­леко иду­щие пла­ны пос­тро­ения на­шей хо­зяй­ствен­ной по­зиции в Си­бири и в Бан­ке Ле­гио, ко­торый бу­дет ор­га­низо­ван... Ду­шой это­го уп­равле­ния яв­ля­ет­ся под­вижный и энер­гичный май­ор Ф.Шип..."[8]

В ряде промышленных центров в захваченных городах Сибири были открыты мастерские, в которых легионеры изготавливали обувь, конскую упряжь, шили униформы. На одном из таких предприятий в Екатеринбурге ежемесячно выпускалось около 15 тыс. пар сапог. Более половины из них поставлялись белогвардейским войскам. На фотографиях тех лет запечатлены военные парады Чехословацкого корпуса, разнообразные спортивные соревнования, обустроенные казармы, питейные заведения, стационарные прачечные, булочные и стационарные столовые, большие производственные чешские цеха, для организации которых требуется оседлая жизнь и продолжительное время. Особенно любимыми для чешских легионеров были зрелищные воинские смотры кавалерийских частей. Вот как описывает досуг чехословацких легионеров на пути домой чех Власак: «В Иркутске у каждого есть какое-то свое занятие. Есть у них там театр, библиотека, шикарная дядюшкина чайная, такое «солдатское собрание», но совершенно замечательное. Я там был три раза и скажу вам, что то, что у нас тут при штабе полка, это ерунда, по сравнению с тем, что у них там в Иркутске. Они там играют в шахматы, в шашки, в футбол, во что хотите, гуляют с барышнями. Какую девушку в Иркутске ни возьми, каждая, по меньшей мере, «дочь полковника» и все ищут «защитника», который бы их отвез к родителям»[7].

ČESKOSLOVENSKÁ LEGIE V RUSKU 1914-1920, Díl I. | Naše vojsko

Popis knihy zde • náhled knihy zde Odborné kapitoly v 1. dílu jsou rozsáhlé studie k jednotlivým tématům. Jsou doprovázeny

Naše vojsko

В Иркутске начала работать чехословацкая типография. Печатался Ческословенски деник» [«Чехословацкая ежедневная газета»]; всего вышло 717 номеров этой газеты (последний вышел 18 июля 1920 г.), имевшей большой тираж, приблизительно 11 тысяч экземпляров. Сатирический журнал «Гоупачки» [«Качели»]. «Ческословенски валечны справодай» [«Чехословацкий военный журналист»], иллюстрированная ежемесячная газета, где отдельные фотографии сопровождались подписями на четырех языках (чешском, русском, французском, английском). К августу 1918 г. в Иркутске открылась большая мастерская скульптора Бедржиха Зеленого и бетонщика Франтишека Ванека по изготовлению монументальных памятников павшим боевым товарищам в боях на Иркутском вокзале, ст. Култук и Посольская. Помимо памятников в мастерских изготавливали различные разовые изделия, такие как чернильницы, пресс-папье, пепельницы и тому подобное из уральского мрамора, мастерская изготовила для 1-го польского полка Тадеуша Костюшко бронзовую скульптуру для одного из числа их состава чехословацкого сторонника, погибшего в Челябинске. Всего же в Иркутске в 1918–1919 гг. было похоронено 115 чехословацких легионеров, погибших в боях в Иркутске 26 мая 1918 г. и последующее время.

8 Декабря 1918 г. в Александровском централе под Иркутском политзаключенными было поднято восстание с целью побега. Побег не удался. Александровский гарнизон успел выставить пулеметы и преградить выход из тюрьмы. Во время перерыва стрельбы из-за порчи пулеметов человек 100–120 прорвались и ушли. Восстание было подавлено белогвардейскими и чехословацкими частями с невиданной жестокостью. Чехами из Усолья была привезена 76 мм батарея. Из пушек стреляли по заключенным в упор. Пулеметы ставились в двери камер и расстреливали заключенных в упор. Бойня продолжалась 3 дня. От этого зверского убийства погибло более 600 человек.

Из Летописи города Иркутска за 1902–1924 гг. Н.С. Романова: «Когда чехи покидали Иркутск, их дульцинеи /возлюбленные/ дамы и девицы прибыли для отбытия с чехами. Им предложили два вагона в конце поезда, которые они и заняли. После 3-го свистка поезд с чехами ушел, а вагоны с наивными женщинами остались на пути. Предварительно чехи упросили их золотые вещи продать, а деньги отдать им на сохранение, что и сделано??!» (24 июля 1919 г.)^[8].

ЧЕШСКОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Под таким названием вышла в Берлине в 1930 г. книга генерал­лейтенанта К.В. Сахарова «Чешские легионы в Сибири (чешское предательство).

Из книги К.В. Сахарова «Чешское предательство»: «Чтобы обеспечить свой выезд из Сибири со всем награбленным имуществом, золотом и деньгами, чехам было необходимо свалить правительство адмирала Колчака и помочь большевикам уничтожить русскую армию. Армия же и русское население Сибири терпеливо ждали, когда эти «доблестные» легионеры-спекулянты уберутся вон из России. Адмирал Колчак решил положить в будущем конец этому вопиющему безобразию. Он сдерживал себя до того времени, когда можно будет всех чехов выбросить во Владивосток, чтобы там перед их посадкой на суда произвести ревизию всех их грузов. К участию в этой ревизионной комиссии намечено было привлечь и представителей от союзных миссий, которые не могли бы уклониться от этого. И тогда преступление чехов стало бы во весь свой рост. Воров и грабителей уличили бы с поличным. Это намерение адмирала Колчака стало известно чехам, повлияло сильно на их руководителей и заставило пойти на открытое предательство. Ясно, что, чем крепче установился бы порядок в тылу, чем сильнее упрочилась бы там государственная организация, – тем неотвратимее была бы расплата для преступных чешских элементов. Данные же были на лицо, что усиление государственности и порядка в Сибири, несмотря на все препятствия и трудности, шло верными шагами вперёд. И виделся день освобождения, когда русская национальная мощь окрепнет в тылу, даст усиление боевому фронту и очистить всю Россию от разной преступной мерзости. Вот тогда-то и состоялось тайное соглашение между чешскими руководителями, так называемым чешским национальным комитетом, и русскими полу-большевиками, оставшимися тогда в Сибири в виде партии эсеров, и сумевшими захватить, в свои руки такие необходимые для жизни общественные органы, как кооперативы. Это соглашение перекинулось незримыми нитями из Сибири к большевикам, в Москву. План предательства этим комитетом, зачатым Масарыком ещё в Киеве осенью 1917 года, заключался в следующем: чехи будут всемерно содействовать свержению правительства адмирала Колчака и переходу власти в руки партии эсеров (полу-большевиков), за что получат право вывоза всех своих грузов и ценностей, награбленных на Волге, на Урале и в Сибири. Такова основа соглашения. Рука руку моет...»[9].

Из книги А.Е. Котомкина «Чехословацкие легионеры в Сибири»: «Восстание в Иркутске началось, когда Жанен и чехи решили избавиться от адмирала Колчака и заменить его эсеровской властью. Цель их была – дать чехам возможность бесконтрольно вывезти из России их имущество и ценности. Так как, ещё раз, накануне своего ареста в Нижнеудинске, адмирал Колчак послал во Владивосток телеграфный приказ о проверке огромного имущества, товаров и ценностей, вывозимых чехами на родину»[10].

Первое распоряжение министра финансов этого нового правительства эсера Патушинского, было телеграфное приказание управляющему Владивостокской таможней: «Беспрепятственно и без всякого досмотра пропускать к погрузке на пароход всё, что пожелают вывезти чехи, ввиду их заслуг перед Россией», таким образом эсеры, согласно заключённому ранее тайному соглашению с чехами, отблагодарили за их помощь в свержении колчаковской власти.

В начале 1920 года генерал Жанин издал приказ № 1 о ликвидации всех войск, которые находились на Транссибирской магистрали на восток

из Иркутска. Выполняя этот приказ 9 января 1920 г. на ст. Подорвиха выдвинулся чехословацкий бронепоезд «Орлик» и атаковал своих бывших союзников, два бронепоезда генерала Скипетрова атамана Семёнова, одновременно в Порту Байкал чехословацкие бойцы внезапно атаковали, забросав его ручными гранатами, находящийся рядом с их эшелонами, штабной поезд Скипетрова.

Из воспоминаний атамана Г.М. Семёнова: «9 января, на второй день праздника Рождества Христова, части генерала Скипетрова были предательски разоружены чехами на станции Байкал. До какой степени нападение чехов на наши части было предательским, показывает тот факт, что представители чешского командования за два часа до нападения были с визитом у генерала Скипетрова и заверяли его в своей лояльности. Конечно, генерал Скипетров никак не мог предполагать такого вероломства со стороны «братьев-чехов» и не принял надлежащих мер предосторожности. Нападение на наши эшелоны чехи совершили в 12 часов дня, когда солдаты обедали… Чехи предательски напали на отряд генерала Скипетрова, высланный из Читы атаманом Семёновым на помощь Иркутску. Чехи, окружив этот отряд, обезоружили его; причём в награду себе за это новое предательство, они присвоили денежный ящик отряда, в разоружённом бронированном поезде генерала Скипетрова чехами было конфисковано 8 миллионов рублей золотом, которые ими забраны под видом «военной добычи». Ещё у его жены отняли шубу»[11].

«Люди Гайды отремонтировали умышленно поврежденные пути возле станции Байкал, а позже обнаружили, среди прочего, в тоннеле № 9, что он был подготовлен к взрыву целыми 24 тоннами динамита, которые удалось быстро обезвредить. Это событие произошло так быстро, что в результате чего все туннели были спасены от больших повреждений, даже от их полного разрушения. ( FIC, Victor M., PALEČEK, Pavel (ed). Československé legie v Rusku a boj za vznik Československa 1914–1918. Brno: Stilus, 2014, str. 367–369)

+Чешские войска разбили Семенова по всей Кругобайкальской дор[оге]. 1-я чешская дивизия разгрузилась и вся участвовала в боях с семеновскими отрядами. Чехами захвачены на ст. Байкал три сем[еновских] бронепоезда, взято в плен свыше 1500 [чел.], взят штаб Дикой дивизии и генералы Скипетров и Сычев. …В последние два дня 1-я чешская дивизия дала бой семеновцам, захватила три бронепоезда, 1 ½ тыс. пленных, в том числе свыше 200 семеновских офицеров, очистила Кругобайкальскую дорогу от семеновских банд и открыла нам ворота в Забайкалье

Подробнее:

ЧЕХОСЛОВАЦКИЙ БРОНЕПОЕЗД «ОРЛИК» ЗАЩИЩАЕТ ИРКУТСК

Текст Сергей Волков ЧЕХОСЛОВАЦКИЙ БРОНЕПОЕЗД «ОРЛИК» ЗАЩИЩАЕТ ИРКУТСК 25 мая 1919 г. парад чехословацких войск в Иркутске в честь годовщины, низвержения ими большевистской власти в СибириВ 1919-1920 гг. Иркутске дислоцировалось свыше 5000 чехословацких бойцов и размещался Штаб чехословацких войскД…

Байкальская земляВолков Сергей

+ 2) Из1* 9 на 10 января с. г. на разъезде Подорвиха броневик «Орлик»ликвидировал 2 брониров[анных] поезда Семенова. Ст. Байкал захвачена чехами, и штаб ген[ерала] Скипетрова попал в плен. Захвачено: бронированный поезд, 1 поезд пеших солдат, кавалерия, артиллерия и 1 санитарный поезд. У Семенова 15 убитых и 15 раненых. В Маритуй взяты в плен гарнизон и захвачен склад динамита. Ст. Култук захвачена чехами, семеновцы обезоружены. Ст. Слюдянка занята, захвачена артиллерия. Железная дорога от Михалева до Мысовой очищена от семеновцев. Чешский опер[ативный] штаб сообщает, что войска Семенова на Байкале совершенно уничтожены и ликвидированы. С.743 Док. и мат.

7 февраля 1920 г. 5­тысячеый чешский контингент в ультимативной форме воспрепятствовал наступлению армии Войцеховского на Иркутск, эти вмешательства, безусловно, повлияли на расклад сил противоборствующих русских сторон в Гражданской войне на востоке России.

ВОЕННЫЕ ТРОФЕИ И ЗАХВАЧЕННАЯ РОССИЙСКАЯ СОБСТВЕННОСТЬ

1 марта 1920 г. все эшелоны легиона покинули Иркутскую область и направились дальше на восток. 2 сентября отплыли из Владивостока последние транспорты из России в долгий путь домой. Всего 67 730 человек были эвакуированы, в том числе 56 459 солдат и 11 271 гражданских лиц (1600 легионеров женились на местных женщинах); они оставили после ухода из России 4 112 могилы на её земле. (с. 34, Midland House. West Way. Bolley. Oxford, 2007 г).

В порт Владивостока прибыло 259 поездов чехословацких легионеров, включая 531 пассажирский вагон и 287 грузовых, имущество из них было перегружено в контейнеры, чтобы эвакуировать его на Западный фронт. (с. 22, Midland House. West Way. Bolley. Oxford, 2007 г.)

Всего из Владивостока отправлено 42 транспорта (шесть из них перевезли инвалидов), куда увезли 72 644 человека, из них 3004 офицера, 53 455 солдат и унтер-офицеров, 4914 инвалидов, 1726 женщин и 717 детей. Не вернулись домой 3652 павших и 739 пропавших без вести чехословацких легионеров.(PICHLÍK, Karel, Jitka ZABLOUDILOVÁ a Bohumír KLÍPA. Českoslovenští legionáři (1914– –1920). Praha: Mladá fronta, 1996, str. 251.)

На каждый пароход приходилось 20–30, а то и 50 русских жен. С русскими женами на родину вернулись генерал Гайда и Ярослав Гашек. В Праге их ждали законные жёны, Гайда развёлся, а Ярослав Гашек некоторое время жил в одной квартире со своими двумя жёнами.

Чехословацкие легионеры перед своим уходом из Иркутска в январе 1920 г., конфисковали в иркутском казначействе значительную партию бумажных денежных знаков, на довольно значительную сумму, которую точно определит очень трудно. Деньги были упакованы в мешках и в специальном багажном вагоне отправлены на восток. Вес этих мешков, наполненных деньгами, определяют в несколько десятков пудов. Реквизированы, главным образом, вновь выпущенные 200-рублёвые выигрышные займы и 5000 руб. казначейские обязательства. Большое количество этих знаков попало на харбинский денежный рынок, где появление их вызвало панику на местной бирже.

«Чехи, – как писал впоследствии Нокс, – не видели смысла в том, чтобы оставить Сибирь с пустыми руками. У них были вместительные вагоны и исправные локомотивы, о которых они хорошо заботились». По разным данным чехи «вывезли из России от 600 до 2 тыс. вагонов всякого барахла – золота, картин, церковной утвари, меди, мебели, колясок­экипажей, икон, моторных лодок и т. п.»55.

Руководство легионеров учредило специальный орган тыловых войск – технический отдел (TECHOD). Это был коммерческий орган, который владел и управлял сибирскими шахтами, торговал сырьем, скупал в больших количествах драгоценные металлы, прежде всего шерсть­сырец, меха, каучук. В центре этой коммерческой деятельности стоял начальник финансового отдела политического руководства Чехословацкого корпуса Ф. Шип. В 20­е годы он опубликовал свои записки, в которых писал о том, что его соратники вывезли из России 4 тонны серебра и 8 тонн чистого золота.

8 февраля 1920 года в адрес иркутского Губревкома была направлена телеграмма из посёлка Зима о том, что чехи разграбили станцию: «Вынесли всё – даже кастрюли с ложками, кровати и постельное бельё».

Белогвардейский полковник А.Г. Ефимов пишет: «После взятия Нижнеудинска выяснилось, что здесь находятся на складах большие запасы нашей армии. При переходе власти к красным чехи выставили к этим складам своих часовых и объявили их своими трофеями. Необычная жадность их ко всему, что плохо лежит, поражала и возмущала всех. Это хорошо организованная шайка мародёров нагружала в вагоны всё, что можно, и везла во Владивосток. Для подошедших наших солдат, сильно нуждающихся в обмундировании и тёплом белье, чехи открыть склады отказались»57.

Газеты того времени сообщали о массовом присвоении чешскими легионерами русского казённого имущества и откровенных грабежах.

«Русское эхо» 3, 1920. «Грандиозное присвоение. Чехословаками во Владивостоке реквизировано 32 вагона автогрузовых шин «Треугольник», которые обращены в собственность Чехословакии. Фактурная стоимость – 38 692 815 руб.»

«Русское эхо» 6, 1920. «Мы вынуждены опубликовать список вывозимых чехословаками казенных грузов: косы – 65 000 шт., подковы – 5376 шт., кожа подошв – 29 000 пуд., медикаменты – 10 000 зол. руб., бертолетова соль – 3000 пуд., пил поперечных – 300 шт., жаток – 38 шт., плугов – 50 шт., чаю – 8470 пуд., моторов – 5 шт. Кроме этого список включает мыло, перец, свечи, нательное бельё, тетради и т. д. В числе этих грузов числится подвесная дорога на 22 версты, снятая с фортов, радиостанция военного ведомства, большое количество обуви и т. д.»

Газета «Русский Голос» (1920 г.) приводила заметку о вандализме чехов: «В ожидании парохода, чехи жили в классных вагонах. Уезжая, чехи сняли зеркала, вывинтили все медные части, вплоть до винтов, сняли линолеум со стенок и пола, обивку с диванов и конский волос, которым эти диваны были набиты. Одним словом, взяли всё, что представляло какую-либо ценность. Железнодорожные власти, принимая эти вагоны, вынуждены были составить акты о грабеже вагонов»[12].

ИСТОРИЯ ОДНОЙ ФОТОГРАФИИ

В чешских источниках эта фотография, сделанная в июле 1918 г., подписана так: "Большевики изувечили тела чехословацких солдат 7-й роты 8. MS. Стрелкового полка раненых, позже погибших в бою под Николае-Уссури с 3 по 5 июля 1918 г.", однако на японской открытке (фото справа) надпись другая: «Чешские жертвы (убитые чехами охранники большевистского штаба) в окрестностях бывшего большевистского штаба Николаевского во Владивостоке». Из-за двусмысленности перевода с английского на русский язык не совсем понятно кто является жертвами расстрела, а японскую подпись к фото к сожалению перевести не удалось. Также возникает вопрос, почему при сканировании этой фотографии в Военном архиве Чехии сознательно обрезали надпись на фотографии, чтобы её нельзя было прочитать, и почему чехословацкие легионеры стоят перед погибшими, не сняв своих фуражек, как это принято делать в дань уважения к боевым товарищам, героически погибшим в бою… Потери чехословаков при штурме штаба большевиков, изображённого на японской открытке, составили 3 человека убитыми и 26 ранеными..., однако на фото запечатлены тела 8 погибших. И какая из подписей к фото исторически достоверная?

В июне 1918 года союзные десанты во Владивостоке несколько раз силой противостояли попыткам совета вывезти из Владивостока на запад России стратегические запасы: амуниционные склады и медь. К концу июня 1918 г. здесь скопилось до 15 тыс. чешских войск. Поэтому 29 июня командующий чехословацкими войсками во Владивостоке русский генерал-майор Дитерихс предъявил ультиматум владивостокскому совету: разоружить свои отряды через полчаса. Ультиматум был вызван сведениями, что вывозимое имущество используется для вооружения пленных мадьяр и немцев - несколько их сотен находились недалеко от Владивостока в составе отрядов Красной гвардии. Чехи со стрельбой быстро заняли здание совета и приступили к насильственному разоружению отрядов городской Красной гвардии. Примерно в 6 часов вечера группа из 70 чехословаков ворвалась в крепостной штаб, завязалась рукопашная схватка, и три сотни красногвардейцев - в основном венгры-военнопленные и портовые грузчики, - потеряв около 70 человек убитыми и ранеными, выбросили белый флаг. В городе были введены военно-полевые суды, производился массовый расстрел арестованных рабочих. Председатель исполкома К. А. Суханов, арестованный вместе с другими членами Совета, был через некоторое время убит «при попытке к бегству».

После взятия Владивостока чехи продолжили наступление на «северные» отряды приморских большевиков и 5 июля взяли Уссурийск. По воспоминаниям большевика Уварова, всего за время переворота чехами в крае было убиты 149 красногвардейцев, арестованы и преданы военно-полевому суду 17 коммунистов и 30 «красных» чехов.

[1] Чехословацкие легионы…, с. 218.

[2] Деникин А.И. Очерки русской смуты. Т.3., с. 91.

[3] Гинс Г.К…, с. 642.

[4] Уорт Р…, с. 214.

[5] Вмешательство иностранных государств…, с. 8.

[6] Голуб П.А…, с. 45–47, 207, 210, 226–227.

[7] Далибор Ваха…, с. 88–118.

[8] Романов Н.С…, с. 358.

[9] Сахаров К.В. Чешские легионы в Сибири. Берлин, 1920.

[10] А. Гутман-Ган. «Белое дело», т. III, с. 173–179.

[11] «Байкалец», 9 января 1920 г. Воспоминания о Байкальской трагедии. Изд. «Луч Азии», № 4. Харбин, 1934, с. 44.

[12] Сахаров К.В…, с. 429.