ВОЗРОЖДЕНИЕ ПЕТРОПАВЛОВСКОГО ХРАМА, ИРКУТСК

Статьи 27 февр. 2025 г.

Текст и фото Сергей Волков. При составлении текста использована "Историческая записка об истории Петропавловской церкви" иркутского историка Р.В. Поповой от 28 марта 2011 г. (Полный текст этой редкой статьи, любезно предоставлен для публикации Настоятелем протоиереем Алексеем Яковлевым, размещён в приложении конце статьи).

В летописи города Иркутска, составленной Н. Романовым, содержится лаконичная запись от 6 октября 1918 г.: «В Глазков[ой] закладка храма в памя[ть] войск чехословаков и войск Сиб[ирского] Временн[ого] правит[ельства], погибш[их] за освоб[ождение] Сибири».

Церковь в военных лагерях на ст. Михалево, под наименованием «Петропавловская (лагерная 28 стрелкового Сибирского полка) церковь» (дата постройки 1903–1910 гг., на 1000 мест) функционировала до 1917 г. После установления большевистской власти была закрыта, но в мае 1918 г., неожиданно, с разрешения ликвидационной комиссии большевиков была передана в дар приходскому совету Николо-Иннокентьевской церкви для восстановления на площади в Глазковском предместье города Иркутска. Работы по её переносу на новое место не успели начаться. Власть в городе вновь сменилась, в начале июля 1918 года большевики покинули Иркутск и город заняли чехословацкие легионеры. К осени в Восточной Сибири установилась власть антибольшевистского Временного Сибирского правительства. Реализация большевистского Декрета «Об отделении церкви от государства…» была отсрочена в Иркутске на два года.

Глазковский приходской совет через газеты обратился с воззванием о сборе средств на сооружение храма, который было решено восстановить, как памятник в честь «убитых чехословаков и русских воинов Временного Сибирского правительства, погибших за национальное славянское дело». В воззвании подчеркивалось, что «средств на это дело весьма и весьма мало». Документы политического штаба чехословацкого корпуса о закладке храма в память о погибших легионерах в Иркутском областном архиве отсутствуют, но недалеко от этого места находилось Старо-Глазковское кладбище, где были 31 мая 1918 года в братской могиле с православным крестом погребены 15 легионеров убитых 26 мая 1918 г. во время столкновения на иркутском железнодорожном вокзале с красногвардейцами-интернационалистами, большая часть которых состояла из бывших немецких военнопленных. Политическое командование корпуса в лице Информационно-просветительского отдела уделяло большое внимание увековечиванию памяти о погибших товарищах, поэтому закладка церкви в память о погибших легионерах, была ими одобрена и прошла при содействии чехословацкой армии. В Иркутске была также создана мастерская по изготовлению монументальных памятников, два из которых были установлены в Иркутске – один на Старо-Глазковском кладбище, другой на военном кладбище в Знаменском предместье (памятник в виде плиты серого камня с фигурой женщины, символизирующую Чехию, открыт 24 мая 1919 г.). Всего же в Иркутске в 1918–1919 гг. было похоронено 115 чехословацких легионеров, погибших в боях в Иркутске 26 мая 1918 г., 15 июля у д. Култук, 6 августа у станции Мурино, 8 мая 1919 г. – в бою с партизанами в Тайшете. Захоронение чехословацких легионеров на Старо-Глазковском кладбище было первым в Иркутске (ныне берёзовая роща у остановки «Грибоедова» трамвая №1, расположенное между улицами К. Цеткин, Шмидта, Грибоедова и 4-й Железнодорожной). Закладка и начало строительных работ по восстановлению храма произошли в период прихода к власти Временного Сибирского правительства и чехословацких легионеров в Иркутске.

Закладка храма на главной площади Глазковского предместья на углу Кругобайкальской и Гоголевской улиц состоялась 6 октября 1918 года. В газете «Свободный край» писали: «В час дня после краткого богослужения в Николо-Иннокентьевской церкви молящиеся и духовенство крестным ходом подошли к площади по Кругобайкальской ул. – месту закладки храма, где были выстроены: батальон 7-го чешского полка, рота унтер-офицерской школы и рота иркутского особого назначения полка при оркестре музыки. Тут же присутствовали: командир 4-го Восточно-сибирского корпуса генерал-майор Элерц-Усов, начальник штаба округа, начальник гарнизона, представители от чехо-словацких войск поручик Шоурек, от штаба восточного фронта, губернский комиссар П.Д. Яковлев, представители торгово-промышленного класса В.Г. Горелов, И.Д. Шварц, от городского самоуправления М.С. Стравинский, инспектор милиции, начальник самоохраны и представители различных обществ, организаций. Заметно отсутствие представителей рабочего класса. На отведенной для храма площади уже вырыты канавы для фундамента; по сторонам на столбиках приспособлены для обозрения планы»[1].

Перед актом освящения выступил священник Николо-Иннокентьевской церкви о. Прокопий Копылов, который в своей речи придал «важное значение закладке настоящего храма-памятника героям чехословакам за освобождение от ига большевиков». Коснувшись истории большевистсткого восстания в Иркутске – оратор указал, что таковое имело свое начало в Глазково, а потому и нахождение этого памятника, по мнению большинства глазковцев, должно быть в глазковской местности. Памятник этот есть начало возрождения мощи родины и ликвидации позора России. Отказ от участия в деле создания его, свидетельствовал бы о несочувствии и неблагодарности»[2]. (По информации от настоятеля храма Алексия Яковлева – Прокопий Копылов является родным дедом иркутского драматурга, прозаика Александра Вампилова).

После непродолжительного богослужения архиепископ Иоанн освятил первый камень и заложил его в фундамент храма. Представители военных и гражданских депутаций, присутствующие на освящении, также заложили камни.

После этого была отслужена панихида у памятника павшим героям чехословакам, сооруженного на общей могиле глазковского кладбища (до нашего времени кладбище не сохранилось).

Решение построить храм «в память убитых чехословаков и русских воинов Временного Сибирского правительства, погибших за национальное славянское дело» объясняется популярной в то время «русской идеей», сформулированной Н.Я. Данилевским (1822–1885) в своей работе «Россия и Европа»: «… для всякого славянина: русского, чеха, серба, хорвата, словенца, болгара (желал бы прибавить и поляка) – после Бога и его святой Церкви, – идея Славянства должна быть высшею идеей, выше свободы, выше науки, выше просвещения, выше всякого земного блага, ибо ни одно из них для него недостижимо без ее осуществления, – духовно-народного и политически-самобытного, независимого славянства…»[3]. Этим объясняется решение построить храм «в память убитых чехословаков и русских воинов Временного Сибирского правительства, погибших за национальное славянское дело».

Церковь возводили полтора года. Работы закончились, когда в городе вновь установилась большевистская власть, храм освятили 5 июля 1920 года. Следует отметить, что вновь открытая Петропавловская церковь – это единственная церковь в городе, приход которой начал действовать с самого начала своего существования в новых условиях, в условиях действия советского Декрета «Об отделении церкви от государства…» и просуществовала до 1930 г.

Из книги И.В. Калинина. Православные храмы Иркутской епархии. М., 2000 г. - с. 132.

В стране усилилась антирелигиозная пропаганда и дискредитация церкви. Газета «Власть труда» опубликовала следующую примечательную статью: «Самая откровенная, самая наглая реакционная свора поповщины окопалась и в наших рабочих районах, трезвонит в колокола, проскальзывает в рабочие жилища.

В Свердловском районе приютилась на горе Петропавловская церковь. Ее история примечательна. В то самое время, когда брошенные Антантой по Сибирской магистрали чехо-словацкие войска вешали и расстреливали революционных рабочих, когда ветер раскачивал трупы рабочих, повешенных «чешскими комендантами», буржуазия справила чехам торжественную встречу в гор. Иркутске. Купцы-спекулянты, валютчики и бежавшие из России помещики воздвигали памятники «освободителям» от большевистского «ига».

Один из таких памятников – Петропавловская церковь в Свердловском предместье. Церковь «во имя первоверховных апостол Петра и Павла» была построена в честь чешского прихода благодарными попами, купцами и беглыми помещиками.

На 12 году Советской власти по-прежнему стоит памятник чехам, по-прежнему распространяет ядовитый дурман религиозной проповеди и антисоветской агитации Петропавловская церковь.

Руководит общиной госпожа Граве. Граве – бывшая крупная помещица, которую Октябрь выбросил из помещичьего гнезда в России. Она эвакуировалась и застряла в Иркутске вместе с прочими обломками колчаковщины. Теперь бывшая помещица Граве распространяет антисоветские слухи, агитирует за поддержку церкви.

Духовный руководитель Петропавловской церковной общины, поп Пономарев, вместе с Граве бежал из-под Самары в золотопогонной своре разбитых белогвардейцев.

Так крепко засел в Свердловском районе кусочек чешского господства, уголок интервенции, окопавшийся внутри церковных стен… Настолько крепко, что до сих пор не выполнен наказ свердловских рабочих своему горсовету о закрытии этой контрреволюционной лавочки попа Пономарева и помещицы Граве»[4].

Этот деревянный храм простоял до конца 1980-х гг., испытав на себе все перипетии колебаний политического курса в стране. Церковь закрыли на основании постановления ВСКИК от 17 ноября 1929 г. Затем в здании церкви разместили на кратковременное время гвоздильный завод, затем здание стали использовать под склад Комжилтреста. В 1990-е годы церковь передали в Иркутскую епархию и решением облисполкома № 73 от 22.02. 1990 г. внесли в «Список памятников истории и культуры г. Иркутска, подлежащих государственной охране». В 1995 году здание было демонтировано для реставрации, но проект не был реализован, вскоре все разобранные деревянные конструкции и брёвна раскатанного сруба, складированные на территории нынешнего Свердловского рынка, полностью сгорели в пожаре. В 2010 году на этом месте (улице Гоголя, 42/4) построили временное здание малого храма, в котором 1 января 2011 года прошла первая служба – спустя 100 лет после освящения храма в Михалёво. Рядом с временным храмом возведена деревянная звонница с несколькими колоколами, их приобрели для храма спонсоры, и установлен крест, основание которого обложено подлинными камнями-песчаным плитняком, извлечёнными из фундамента бывшей Петропавловской церкви. Ниже фотографии этого храма, сделанные 26 февраля 2025 г., на наружной стене храма можно среди других фотографий об истории храма, увидеть также фотографию памятника чехословацким легионерам, стоящего некогда на ныне уже несуществующем Старо-Глазковском кладбище.

Таким образом, мы можем сделать вывод, – пишет иркутский историк Р.В. Попова, – что церковь святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла была построена по проекту архитектора Ф.Ф. Коштяла в 1910 году для 28-го Сибирского стрелкового полка в военном лагере на ст. Михалёво в 23 км выше по течению реки Ангара от Иркутска. Полк, которому принадлежала церковь, в годы русско-японской войны 1904–1905 гг. героически оборонял крепость Порт-Артур, потеряв убитыми более тысячи воинов. В 1918 году она была перенесена в Глазковское предместье г. Иркутска, восстановлена как храм-памятник погибшим чехословацким легионерам и воинам Сибирского временного правительства, сегодня можно сказать, жертвам Гражданской войны и в прославление идеи славянского единства, освящена в июле 1920 года. Среди предложений по восстановлению этой церкви высказана идея увековечить в камне на территории воссозданного Петропавловского храма всех жертв Первой мировой войны, независимо от их политической окраски – белых, красных, чехов, словаков, поляков, венгров и всех воинов других национальностей, оказавшихся в переломный момент Гражданской войны на территории Сибири.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Историческая записка

на церковь во имя свв. Первоверховных Апостолов Петра и Павла

на ул. Гоголя, 42 в г. Иркутске

Объект исследования - здание храма, которое является объектом культурного наследия регионального значения (решение облисполкома № 73 от 22.02.1990) и состоит в «Списке памятников истории и культуры г.Иркутска, подлежащих государственной охране»,2000 г. (регистр. № 67) под наименованием «Петропавловская (лагерная 28 стрелкового Сибирского полка) церковь» с датировкой 1903-1910 гг.

Местонахождение

Церковь располагалась на базарной площади Свердловского района на углу улиц В. Терешковой (Кругобайкальской) и Гоголя (Гоголевской). В1990 г. в соответствии с проектом реставрации, по которому предполагалось приспособление церкви под театр, постройку демонтировали, и вскоре раскатанный сруб был уничтожен пожаром. В настоящее время разрабатывается проект воссоздания церкви.

Краткий историко-архивный и библиографический обзор

Отдельных работ, посвященных истории церкви свв. Апостолов Петра и Павла пока не существует. Из специальных работ по церковной истории нужно выделить аннотированный альбом-каталог И. В. Калининой «Православные храмы Иркутской епархии ХVII – начало ХХ века», где Петропавловскому храму посвящена небольшая статья с описанием истории строительства и архитектурных особенностей, которая послужила отправной точкой настоящего исследования.

В связи с тем, что первоначально церковь была возведена как лагерная, военная, в Государственном архиве Иркутской области были просмотрены фонды, относящиеся к «военной истории»: «Управление начальника Иркутской местной команды» (ф.559) и «Иркутский губернский комиссар Временного правительства» (ф. р-2). Никаких материалов, относящихся к церкви, здесь не обнаружено.

Поскольку военные церкви подчинялись не местному архиерею, а протоспресвитеру армии и флота, материалы о них, вероятно, хранятся в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), куда в 1950-е гг. из ГАИО были переданы все основные документы по военной истории. Поэтому дальнейший поиск по первому периоду истории церкви, как военной, следует продолжить в военно-историческом архиве.

Единственными документами по этому периоду церкви являются фотографии из юбилейного альбома 28-го сибирского стрелкового полка (собрание Ю.П. Колмакова), где изображены: лагерная церковь, ее освящение и главные организаторы постройки. К сожалению, эти фотографии не датированы.

Также к работе привлечены материалы по военному лагерю в Михалево студента 5-го курса исторического факультета ИГУ Ивана Бутакова, который выполняет дипломную работу по теме: «Летние военные лагеря Иркутского гарнизона кон. ХIХ – нач. ХХ вв.».

Для сбора материала по второму периоду истории церкви (после 1918 года) в Государственном архиве Иркутской области были просмотрены дела следующих фондов: ф. р-727 «Иркутского окружного административного отдела», ф. р-504 «Исполнительного комитета Иркутского городского совета депутатов трудящихся», ф. 587 «Благочинного иркутских городских церквей» и ф. р-600 «Восточно-Сибирского краевого исполнительного комитета».

Основной материал по истории храма уже как Глазковского приходского был найден в ф.ф. р-727* и р-504. Единственная клировая ведомость церкви за 1920 год находится в фонде Благочинного иркутских городских церквей (ф.587).

Выборочно просмотрены все газеты, выходившие в Иркутске в 1918 году и газета «Власть труда», единственная газета, издававшаяся в Иркутске после установления Советской власти в 1920 году. Найдено подробное описание закладки церкви после ее переноса в 1918 году (см. Приложение № 4).

Имеющаяся учетная и проектная документация на церковь:

В 1987 году решением областного совета народных депутатов церковь была передана Управлению культуры облисполкома и взята Госорганом по охране памятников на учет как памятник архитектуры. В 1988 году на памятник была составлена учетная документация: паспорт и учетная карточка (арх. И.В. Калинина, архив Службы по охране ОКНИО). В этом же году был выполнен проект охранных зон церкви (ТАПМ «Иркутскархпроект»), в 1987–1989 гг. – проект реставрации с приспособлением под театр (арх. А.Н. Буйнов), в 2007 году эскизный проект реставрации (арх. А.В. Яковлев).

История строительства храма

Историю Петропавловского храма можно разделить на два периода: первый период – существование ее как военной лагерной церкви, второй – как приходской градо-иркутской Глазковской церкви.

I-й период (1910–1918 гг.).

Осознавая огромную роль религиозно-нравственного воспитания войск, местное военное и епархиальное начальство в местах дислокации войск всегда старалось построить военные церкви. Несколько военных церквей существовало и в Иркутске. В 1900 году военный министр генерал А.Н.Куропаткин составил на имя Николая II доклад по улучшению быта нижних чинов, в котором предлагал «необходимым изыскать средства для постройки церквей при всех частях, в которых по штату положены священники …» (1). Была создана специальная комиссия для разработки типового проекта полковой церкви. Такой проект каменной церкви был разработан, и 1 декабря 1901 года последовало высочайшее повеление строить военные храмы по утвержденному образцу.

Несмотря на такое повеление в начале ХХ века в Иркутске продолжали строить военные церкви в деревянном исполнении по специально разработанным проектам, вероятно, в связи с нехваткой средств на строительство каменных типовых храмов. Кроме военных храмов в местах дислокации войск возводились церкви в лагерях, куда на лето выезжали военные части на сборы.

Коротко коснемся здесь истории 28-го Сибирского стрелкового полка и всей 7-й стрелковой дивизии, с которыми непосредственно связано строительство исследуемой церкви.

28-й Восточно-Сибирский стрелковый полк был сформирован в 1903 году и в составе 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, под командованием прославленного генерала Р.И. Кондратенко, участвовал в боях за Порт-Артур, где проявил доблесть и беззаветную храбрость.

Приведем здесь небольшую выдержку из «Записной книжки 28-го Сибирского стрелкового полка», которую имел каждый солдат, где описан исторический путь полка, чтобы иметь представление о его боевых традициях, сложившихся в Порт-Артуре: «Тысячи японских солдат, павших перед укреплениями Порт-Артура, на склонах гор, ясно доказывают, как дорого продавалась жизнь каждаго русскаго солдата, как дорого отдавалась каждая пядь земли, занимаемая защитниками крепости.

Подъ стенами Порт-Артура уничтожена целая громадная японская армия, пo словам самих японцев, их выбыло из строя убитыми около 30 тысяч и ранеными около 50 тысяч!; эти же цифры доказывают с какой настойчивостью и храбростью японцы штурмовали кpепocть, – какого достойного врага имели передо собой защитники Порт-Артура и с какой, обычной для русского солдата, по заветам дедов и отцов, стойкостью защищала горсть русских воинов оторванную и отброшенную далеко от родины крепость. Всего защитников кpепости было около 45 тысяч.

Роты 28-го полка из своего первоначального состава в 300–350 человек превратились в жалкие остатки – не более 40–50 человек. Остальные же почили вечным сном в недрах чужой нам земли или переполнили госпитали…». Полк потерял убитыми 16 офицеров и 1695 нижних чинов из 3718 (2).

За проявленное мужество 28-му стрелковому полку Приказом по Военному ведомству от 8 июня 1907 года было Высочайше пожаловано Георгиевское знамя с надписью «За Порт-Артур1904 г.» и отличие на головные уборы с надписью «За Порт-Артур».

После русско-японской войны в конце июля 1906 года 7-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия была направлена к новому месту дислокации – в город Иркутск. 28-й полк был размещен в неприспособленных зданиях переселенческого пункта на ст. Иннокентьевской и «за неимением своего полкового храма, религиозные нужды полка отправлялись в скитской Михайло-Архангельской церкви» (3).

С переводом полка в конце 1909 года в новые каменные казармы, построенные на Архиерейской горе (ныне угол улиц 5-й Советской и Загоскинской), полк посещал Успенскую церковь, а с наступлением великого поста «при казармах, в одном из помещений рот, была устроена временная церковь с холщовым иконостасом» (4).

В 1910 году при каменных казармах полка была возведена деревянная церковь Святителя Николая Чудотворца по проекту строителя этих казарм архитектора Ф.Ф. Коштяла, который выполнил эту работу безвозмездно (до настоящего времени церковь не сохранилась) (5). Главным инициатором и организатором строительства полкового храма выступил священник полка о. Павел Крахмалев, который также прошел русско-японскую войну. Храм был сооружен «в молитвенную память чинов полка, доблестно погибших на полях Порт-Артура» (6).

Летом 7-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия, которая с 1910 года стала именоваться Сибирской (7), проходила сборы в военных лагерях на станции Михалево. Дивизия состояла из 2-х бригад. В 1-ю бригаду входили 25-й и 26-й сибирские стрелковые полки, во 2-ю – 27-й и 28-й. Здесь же в лагерях стояла 7-я Сибирская стрелковая артиллерийская бригада и 5-й Сибирский саперный батальон.

По истории Михалевских лагерей пока еще не опубликовано ни одной исследовательской работы. Время организации в этой местности лагерей точно не установлено. В комплексе построек, необходимых для функционирования военного лагеря, была возведена и лагерная церковь. Архитектор-исследователь И.В. Калинина датирует постройку лагерной церкви 1910 годом (8) и, хотя в нашем распоряжении нет документов, которые бы подтверждали эту цифру, косвенные материалы свидетельствуют о ее достоверности.

Нам известен только один письменный документ, относящийся непосредственно к функционированию военного Михалевского лагеря: Приказ по войскам Иркутского военного округа № 271 от 24 июня 1913 года, подписанный командующим войсками, генералом-от-инфантерии Эвертом (9) и фотографии лагеря, в том числе три из них - из альбома, посвященного 10-летию сформирования 28-го Сибирского стрелкового полка (1903–1913 гг.), на которых изображены: лагерная церковь, главные участники ее постройки и акт освящения церкви (илл.1–3).

Речь в документе за 1913 год идет о неудовлетворительном состоянии артиллерийского полигона, где «7-я сибирская стрелковая артиллерийская бригада уже 3-й год отбывает специальный сбор». Исходя из этих данных, можно предположить, что Михалевский лагерь начал действовать в летний сезон 1911 года, следовательно, в основном был завершен строительством в 1910 году.

Здесь же дается характеристика лагеря 5-го саперного батальона: «Место для лагеря выбрано очень удачно, на высоте; сырости не замечается; палатки оборудованы очень хорошо, пол во всех деревянный…. В общем лагерь благоустроенный». Месторасположение лагеря 7-й стрелковой дивизии критикуется командующим: «Место для лагеря выбрано неудачно – на склоне горы, при чем 27 и 28 полки и 7-я артиллерийская бригада стоят в низине. И в дождливое лето, особенно по вечерам, замечается большая сырость… На устройство лагеря затрачено и много труда, и много средств. Устроена прекрасная церковь вместимостью до 1000 человек. Во всех полках палатки оборудованы очень хорошо, построены хозяйственные постройки; очень хорошие офицерские собрания. … В 7-й артиллерийской бригаде вместо палаток во всех батареях, кроме 2-й, построены прекрасные бараки для нижних чинов» (10).

На фотографии «Освящение лагерной церкви» (илл. 2) на заднем плане хорошо просматриваются капитальные деревянные постройки: дом с красивым навесом над входом, еще одна значительных размеров деревянная постройка и вдалеке – барак. На илл. 6 помещена фотография, вероятно, офицерского собрания 28-го стрелкового полка, среди группы людей на крыльце здания находится священник этого полка о. Павел Крахмалев. Исходя из этих материалов, мы можем предположить, что церковь была первоначально задумана и возведена одновременно с лагерными постройками в 1910 году и освящена в начале летних сборов 1911 года.

Лагерная церковь была построена по проекту архитектора Ф.Ф. Коштяла. Информация об этом факте упоминается в газете «Свободный край» за 1918 год, где помещен репортаж с места закладки храма после его переноса в Глазково: «Церковь деревянная длиною в 20 саж. и шириною в 10 саж., выстроена по проекту архитектора Ф.Ф. Кошта на средства казны» (11). Фамилия архитектора написана с пропуском двух букв, но нет сомнений, что это именно Федор Федорович Коштял, по проекту которого построены казармы 28-го стрелкового полка (ныне, так называемые, «красные казармы» по ул. 5-я Советская, 140) и который безвозмездно разработал проект полковой церкви, построенной рядом с казармами в военном городке в Иркутске, о чем упоминалось выше.

Приведем официальные данные о нем, изложенные в ответе Иркутского полицмейстера на запрос Иркутского Губернского Управления: Франц Коштял, австрийский подданный,1876 г. рождения, приехал в Иркутск в 1907 году и все пять лет жил в одной квартире в доме Дунаева на углу улиц Большой и Малой Блиновской (в настоящее время дом на углу ул. К. Маркса и Чехова снесен), нигде не служил, а занимался «архитектурными работами у себя на дому» (12). В ноябре 1911 года присоединен к православию из католичества с наречением ему имени Федор (вместо Франц). Добавим к этому, что Ф.Ф. Коштял был владельцем кирпичеделательного завода близ деревни Малой Разводной, а также арендовал в 1909 году в Военном городке участок для устройства электротеатра и фотографии (13).

Запрос об архитекторе выполнялся в 1912 году по предписанию иркутского губернатора с целью сбора данных для представления его к Высочайшей награде. Следовательно, за пять лет работы в Иркутске Ф.Ф. Коштял так себя зарекомендовал, что был подан на представление к награждению. Возможно, его деятельность была высоко оценена и в связи с безвозмездным проектом не только полковой церкви в Иркутске, но и лагерной на ст. Михалево.

Лагерная церковь была рассчитана на 1000 человек, то есть по размерам она считалась полковой (Николаевская церковь 28-го полка в городе также была рассчитана на 1000 человек). Однако, вряд ли ее следует называть церковью 28-го сибирского стрелкового полка, несмотря на то, что инициатором и активным участником этой постройки, как мы предполагаем, выступил 28-й полк и его священник Павел Яковлевич Крахмалев (биографическую справку на него см. в Приложении 9). Эту мысль подтверждает и фотография из юбилейного альбома этого полка, подписанная «Главные участники в постройке лагерной церкви и хор певчих 28-го Сибирского стрелкового полка», где большинство изображенных относятся к 28-му стрелковому полку: из трех военных двое служили в названном полку – капитан и ктитор полковой церкви А.А. Мечник и командир полка (с1911 г.) полковник К.А. Яковлев (илл. 3). Среди четырех духовных лиц находится священник 28-го полка Павел Крахмалев, а остальные три, вероятно, полковые священники 25-го, 26-го и 27-го полков. Известны имена полковых священников на 1914 год: 25-й полк - священник Дмитрий Иванович Тресвятский, 26-й полк – Александр Петрович Покровский и 27-й полк – протоиерей Николай Иванович Глаголев (14). Как можно предположить, они и изображены на фотографии среди главных участников постройки церкви. Вероятно, протоиерей Н.И. Глаголев, служивший также благочинным 7-й стрелковой дивизии (15), сидит в 1-ом ряду, второй слева. Все священники служили в лагерной церкви летом в 1911–1914 гг.

В газетном сообщении о переносе храма в город, церковь именуется «храмом штаба 7-й дивизии» (16), так как находилась она в летнем лагере, где стояла вся 7-я сибирская стрелковая дивизия.

В известных нам материалах не упоминается название лагерной церкви. Как можно предположить, первоначально она также была освящена в честь святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла, как ее освятили и после переноса в город. Известно, что воинские храмы чаще всего освящались во имя Святого Благоверного Великого князя Александра Невского, Святого Николая Чудотворца, Святого апостола Андрея Первозванного, Святых апостолов Петра и Павла (17).

К месту будет отметить, что Михалевские лагеря использовались и в советское время. В 1925 году в связи с тем, «что летние лагеря зачастую проходят в антисанитарных условиях», местность Михалево была осушена от воды: «громадное количество воды из окрестностей спущено в Ангару» (18).

Летние лагеря эксплуатировались, вероятно, вплоть до затопления этой местности в связи со строительством Иркутской ГЭС. На американской карте 1955 года (илл.10) они показаны четырьмя прямоугольниками с левой стороны речки Курмы. Поскольку известно, что лагерь 7-й дивизии находился в низкой местности, возможно, он обозначен самым большим прямоугольником, наиболее близко расположенным к речке Курме. Сейчас территория лагерей затоплена, за исключением самого высокого места, где, по данным Михалевского землячества, находилось стрельбище (в настоящее время здесь, на Курминском заливе, располагается турбаза).

II-й период (1918–1929 гг.)

Одним из первых актов, предпринятым после победы Советской власти в 1918 году, было упразднение Управления духовного ведомства в армии. Согласно приказу по Военному ведомству от 16 (29) января 1918 года, все священники, служившие в военных частях, были уволены. Имущество и денежные средства воинских церквей предписывалось сдать на хранение войсковым комитетам частей (19).

Для руководства работой по выполнению Декрета СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» (23 января1918 г.) при НКЮ РСФСР 8 мая 1918 года был создан 8-й отдел, который так и назывался «Отдел по проведению в жизнь декрета об отделении церкви от государства», получивший впоследствии короткое название «Ликвидационный» (20).

Советская власть в Иркутске была установлена после декабрьских боев 1917 года и для проведения в жизнь декретов и постановлений Совнаркома были созданы соответствующие органы.

Церковь в военных лагерях на ст. Михалево была закрыта и с разрешения ликвидационной комиссии большевиков в мае 1918 года была передана комитетом советских организаций в дар приходскому совету Николо-Иннокентьевской церкви для восстановления на площади в Глазковском предместье города Иркутска (21). В газете «Наше знамя» за 26 мая 1918 года сообщалось, что «дело у глазковского совета идет так хорошо, что в настоящее время совет просит прислать техника для отвода места».

Таким образом, решения о передаче церкви и отводе места для ее восстановления в Глазково были приняты большевистской властью. Возможно, новая власть приняла такое решение в популистских целях и надеялась, что перенести и восстановить храм за свой счет приход не сможет.

Однако, в связи с мятежом чехословацких войск и активизацией деятельности антибольшевистских сил в начале июля 1918 года большевики покинули Иркутск. К осени в Восточной Сибири установилась власть антибольшевистского Временного Сибирского правительства. Реализация большевистского Декрета «Об отделении церкви от государства…» была отсрочена в Иркутске на два года.

Закладка и начало строительных работ по восстановлению Петро-Павловской церкви произошли в период прихода ко власти Временного Сибирского правительства.

Глазковский Приходской совет через газеты обратился с воззванием о сборе средств на сооружение храма, который было решено восстановить как памятник в честь «убитых чехословаков и русских воинов Временного Сибирского правительства, погибших за национальное славянское дело». В воззвании подчеркивалось, что «средств на это дело весьма и весьма мало» (22).

Закладка храма на главной площади Глазковского предместья на углу Кругобайкальской и Гоголевской улиц состоялась 6 октября 1918 года. Опишем это событие подробнее: «В час дня после краткого богослужения в Николо-Иннокентьевской церкви молящиеся и духовенство крестным ходом подошли к площади по Кругобайкальской ул. – месту закладки храма, где были выстроены: батальон 7-го чешского полка, рота унтер-офицерской школы и рота иркутского особого назначения полка при оркестре музыки. Тут же присутствовали: командир 4-го восточно-сибирского корпуса генерал-майор Элерц-Усов, начальник штаба округа, начальник гарнизона, представители от чехо-словацких войск поручик Шоурек, от штаба восточного фронта, губернский комиссар П.Д. Яковлев, представители торгово-промышленного класса В.Г. Горелов, И.Д. Шварц, от городского самоуправления М.С. Стравинский, инспектор милиции, начальник самоохраны и представители различных обществ, организаций. Заметно отсутствие представителей рабочего класса. На отведенной для храма площади уже вырыты канавы для фундамента; по сторонам на столбиках приспособлены для обозрения планы» (23).

Из описания этого события видно, какое важное значение придавали помощи союзников, особенно чехословаков, которые являлись славянами и, помогая России, делали общее Славянское дело. Такие мысли были широко распространены в русском патриотически настроенном обществе и опирались на «русскую идею», сформулированную Н.Я. Данилевским (1822–1885) в своей работе «Россия и Европа». В основе «русской идеи» Н.Я. Данилевского лежит постулат об особом, отличном от европейского (романо-германского), славянском культурно-историческом типе, о своеобразии славянской цивилизации, которую Запад никогда не признает и будет стремиться завоевать, поссорив славянские народы, разделить их, подавить национальное самосознание, вытравить самобытную культуру с помощью распространения и внедрения своей «цивилизации». «Задачу объединения славян Н.Я. Данилевский считал ключевой в мировой геополитике. И формулировал ее очень жестко и требовательно: «… для всякого славянина: русского, чеха, серба, хорвата, словенца, болгара (желал бы прибавить и поляка) – после Бога и его святой Церкви, – идея Славянства должна быть высшею идеей, выше свободы, выше науки, выше просвещения, выше всякого земного блага, ибо ни одно из них для него недостижимо без ее осуществления, – духовно-народного и политически-самобытного, независимого славянства…» (25). Этим объясняется решение построить храм «в память убитых чехословаков и русских воинов Временного Сибирского правительства, погибших за национальное славянское дело». Правда, дальнейшее поведение чехословаков не оправдало надежд на единство действий за общее славянское дело.

Был создан комитет по постройке храма-памятника, который продолжил сбор средств на его строительство, в Сибирском торговом банке открыт счет для перечисления пожертвований. Комитет предложил принять участие в сборе пожертвований Городской управе, ее служащим и думе. В газетах сохранились некоторые свидетельства о перечислении пожертвований: поступили, например, деньги от начальницы и учениц женской гимназии, от учеников коммерческого училища (26).

О ходе восстановления Петропавловского храма за 1919 год никаких сведений не найдено.

В январе 1920 года в Иркутске утвердилась Советская власть и первым шагом, который она предприняла по отношению к религии, было постановление ревкома от 27 января 1920 года о роспуске домовых церковных приходов, как «организаций самой черной реакции». Приходские храмы пока не трогались (27).

Петропавловский храм продолжал восстанавливаться. В конце мая 1920 года «доверенные вновь образуемой общины при строющейся Петро-Павловской церкви», Маурин и Некрасов, обратились в Иркутский Епархиальный совет с просьбой об открытии самостоятельного прихода при означенной церкви, в чем им было отказано в связи с тем, что церковь была еще не достроена (28). Сохранился список недоделок на строительстве храма по состоянию на 18 июня 1920 года: «Крыша с южной стороны не покрыта деревом и железом, протекает. Купол церкви не обит и леса не убраны. Нет крыльца. Внутри храма нет совершенно пола (нет цемента) и печей. Продолжается обшивка тесом и установка решеток на хорах. Леса не убраны. Дверь на крышу с хора не заделана, представляет отверстие. Престол поставлен неправильно. Нет ставней и решеток, в дверях – запоров. Не обеспечен (т.е. не защищен – П.Р.) от грабителей» (29).

Несмотря на такие существенные недостатки, было решено уже через неделю назначить комиссию для решения вопроса о времени освящения.

25 июня 1920 года Комитет по постройке нового храма вновь обратился к благочинному градо-иркутских церквей с просьбой поспешить с освящением храма, не взирая на недоделки, которые, как было обещано, будут устраняться после освящения, «покуда храм не будет приспособлен для служения в нем зимой». Причина такой спешки объяснялась просто: власти хотели занять здание восстановленного храма под госпиталь. Отсутствие отопления, вероятно, останавливало их совершить такой акт.

5 июля 1920 года церковь была освящена архиепископом Иркутским Анатолием во имя Первоверховных Апостолов Петра и Павла (30). Это был один из первых актов нового архиепископа только что вступившего в управление епархией.

Храм, вероятно, так и не был окончательно достроен и превращен в зимний. После закрытия Петропавловской церкви, здание ее в январе 1930 года было передано Свердловскому совету безбожников. В акте передачи была дана его характеристика, в которой отмечалось, что «здание деревянное, на каменном фундаменте, под железной крышей. Здание не оконопачено, без отопления, за исключением двух сторожек, в которых имеются очаги. Стены не оштукатурены, потолки частично подшиты. На потолке смазки и засыпки нет» (31). Во время богослужений зимой, собственно «храм», вероятно, отапливался железными печками – «буржуйками», которые упоминаются в описи имущества церкви. Ежегодно в смету расходов закладывалась сумма на покупку 30 куб. саженей дров, которая свидетельствует, что дров сжигалось много – более240 куб. метров(32). Вероятно, сюда входили и дрова, используемые для отопления квартир причта.

В здании было проведено электрическое освещение. В 1928 году земельный участок на средства прихожан был обнесен штакетной оградой. Вокруг храма был разведен сад (33).

Следует отметить, что площадь церкви, так же как и площадь земельного участка в разных документах указывается различная: так в Учетном листе на церковь за 1923 год указывается площадь 122 кв. сажени, а в справке о местонахождении храма за этот же год - 131 кв. сажени (34). В клировой ведомости за 1920 год указана площадь «земли при церкви» - 1000 квадр. саженей (35), что составляет чуть больше4000 кв. метров, а в Реестровом плане 1929 года в экспликацию занесены уменьшенные цифры: застроенной земли – 625,5 кв. метра, незастроенной – 3035,5 кв. метра, а всего –3661 кв. метр.

В район обслуживания данного прихода входило 20 кварталов, которые ограничивались: с востока – Пушкинской улицей, с запада – Селитбенной, с севера – Понтонной и с юга – Жарниковской (илл.11). Число прихожан на 1923 год составляло около 2300 человек (36).

Петропавловская церковь – это единственная церковь в городе, приход которой начал действовать с самого начала своего существования в новых условиях, в условиях действия Декрета «Об отделении церкви от государства…». Согласно этому Декрету религиозные общины лишились прав юридического лица и права владеть собственностью, прекратились любые государственные субсидии церковным и религиозным организациям, священнослужители содержались за счет общины (37).

При каждом храме организовывались Православно-Христианские религиозные общества, которые действовали согласно утвержденному Уставу. Зачисление в члены общества происходило по заявлению лица, желающего вступить в члены такового, с ведома Совета уполномоченных общества после утверждения общим собранием. Все члены общества с их семействами, имеющие местожительство в пределах прихода, вносились в особую общую книгу, в которой отмечалось: фамилия, имя, отчество, род занятий каждого, время рождения, вступления в брак, время смерти, время переселения в общество или выбытия из него. Обсуждение и решение всех общих дел и вопросов принадлежало Общему собранию, исполнительным его органом являлся Совет уполномоченных. Священнослужителей также избирало общее собрание. Общество могло быть закрыто по постановлению Губисполкома или по постановлению ¾ голосов общего собрания членов общества (38). Приведенные здесь положения взяты из Устава Греко-Российского Православно-Христианского религиозного общества при Петро-Павловском храме предместья Свердлова (Глазкова) (см. архивные выписки).

Для организации полнокровной деятельности приходских общин в новых условиях Архиепископом Анатолием было разработано «Положение о приходских сестричных союзах», согласно которому во всех приходах Иркутской епархии были организованы «сестричества» (39). Действовал такой «сестричный союз» и в Петропавловском храме. В сохранившихся протоколах общих собраний Петропавловского общества за 1925–1927 гг. отмечаются отчеты о приходе и расходе денежных сумм сестричным союзом. Так на отчетном общем собрании за 1927 год в докладе председателя Совета Уполномоченных Н.В. Соловьева была отмечена плодотворная деятельность членов сестричного союза С.П. Граве, М.И. Смирновой, С.Р. Мутовиной и Л.М. Шатуновой, которым была объявлена благодарность за энергичную деятельность по украшению и обновлению храма (40). Кроме этого, сестричества занимались организацией хорового пения, оказывали духовную и материальную помощь членам приходских общин, собирали продукты, деньги и вещи для заключенных в местах лишения свободы и лагерях и для голодающих. В докладе о состоянии Иркутской епархии уже за 1920–1921 гг. отмечалось, что деятельность «сестричных союзов» «весьма осязательно сказывается на деле оживления приходской жизни» (41).

Вся жизнь церковного общества регулировалась, контролировался каждый его шаг: общие собрания, крестные ходы, панихиды на кладбище, концерты проводились только с разрешения власти. Заявления на проведение мероприятий должны были подаваться за две недели до их совершения (42). Каждые полгода в Административный отдел также предоставлялись списки священно- и церковнослужителей, членов Хозяйственного комитета, Совета Уполномоченных и членов Религиозной Общины (вступивших и выбывших), которые составлялись согласно Уставу общества. Одно из дел фонда Иркутского окружного административного отдела наполнено списками членов Петро-Павловского общества за период 1923–1929 гг. (43).

Необходимые для богослужения здания и утварь Общество получало по договору, который заключался ежегодно на условиях «бесплатного пользования» и с разрешения власти. При этом договор мог быть расторгнут Советом Рабочих и Крестьянских депутатов в любое время.

Договор заключался не с общиной, а с гражданами, которые лично подписывались под договором, и каждый нес материальную ответственность за пропажу или порчу переданных предметов. Каждый, подписавший договор, мог выйти из числа участников договора, подав о том письменное заявление в Совет Рабочих и Крестьянских депутатов, что, однако, не избавляло выбывшее лицо от ответственности за весь ущерб, нанесенный народному достоянию в период участия выбывшего в пользовании и управлении имуществом. В архивных материалах сохранилось несколько договоров на пользование Петропавловским храмом и богослужебными предметами за 1923, 1927 и 1928 гг. (44).

Утварь Петропавловский храм получил из закрытых домовых и тюремных церквей через Иркутский отдел Юстиции. А через два года 5 апреля 1922 года самые ценные предметы у него были изъяты властью. Этот акт был осуществлен по всем храмам города. В Петропавловской церкви было изъято 25 предметов, в том числе дарохранительницы, потиры, кадило, ризы с икон, кресты, крышки от Евангелий, весом – серебра лома 1 ф. 3 зол. и 48 долей золота (45). Имущество церкви постоянно контролировалось и сверялось по описям, которые в дальнейшем дополнялись предметами и иконами, пожертвованными или купленными церковью. В приложениях к работе даны несколько описей имущества, составленных в разные годы (46). Лишение религиозных обществ прав юридического лица было актом открытой дискриминации в их отношении, поскольку другие частные общества и союзы такие права имели. Деятельность религиозных общин была поставлена в унизительную зависимость от гражданских властей, что создавало почву для прямого вмешательства власти в церковные дела, … а также для последующих массовых экспроприаций (47).

Большевики предпринимали активные усилия по дискредитации церкви, через газеты власти постоянно внедряли тенденциозно изложенную и просто ложную информацию. Решению о закрытии Петропавловской церкви также предшествовала идеологическая обработка через единственную существовавшую на тот момент газету «Власть труда». Были организованы наказы избирателей Горсовету на нескольких избирательных участках предместья о закрытии церкви (48).

Приведем одну из таких статей полностью: «Самая откровенная, самая наглая реакционная свора поповщины окопалась и в наших рабочих районах, трезвонит в колокола, проскальзывает в рабочие жилища.

При этом было «забыто», что церковь была передана глазковскому приходу ликвидационной комиссией большевиков и отвод места для ее восстановления и освящение построенного храма также были совершены при Советской власти. А решение 1918 года о возведении храма как памятника, погибшим чехословакам и русским воинам Временного Сибирского правительства, было использовано для обвинения в антисоветской агитации.

Петро-Павловская община, обеспокоенная готовившимся закрытием церкви, написало две жалобы: одну во ВЦИК от Совета Уполномоченных, вторую – в Иркутский исполком, под которой подписалось 352 человека, являющихся прихожанами церкви. В письмах были не только эмоции, но и конкретные факты, опираясь на которые, и используя Декрет, постановления и инструкции Советской власти в отношении религиозных обществ, прихожане пытались доказать необоснованность и незаконность закрытия церкви (50).

Однако времена настали другие: власть перешла к открытому гонению на церковь. В городе идет массовая компания по закрытию храмов.

25 октября 1929 года Иркутский окрисполком принял постановление о ликвидации Петропавловской церкви, используя ложную и полуправдивую мотивацию, что церковь была построена белочехами и что «активное участие в жизни общества принимает не более 50 человек», а в Свердловском предместье неподалеку имеются еще две церкви. Президиум Сибкрайисполкома 17 ноября 1929 года утвердил это постановление. Здание было решено передать Горсовету под культурные нужды (51).

Ликвидация Петропавловской церкви была поручена той же комиссии, что ранее ликвидировала собор. 3 января 1930 года здание церкви по акту было передано Горкоммунотделу, а отдел передал его Свердловскому совету безбожников (52). Однако часть церковного имущества Ликвидационная Комиссия пока оставила Петро-Павловской православно-христианской религиозной общине (53).

Несмотря на то, что было предложение об использовании здания церкви под пионерский клуб, такой факт документально не зафиксирован. По воспоминаниям старожилов кратковременно здесь находился гвоздильный завод, гаражи. По архивным данным с 1931 года здесь располагался склад Комжилтреста (54), затем здание было передано Свердловскому Райкомхозу и использовалось также под склады. В 1930-е годы для максимального использования площадей оно было перепланировано с организацией 2-го этажа.

В 1987 году решением областного совета народных депутатов церковь была передана Управлению культуры облисполкома и взята Госорганом по охране памятников на учет как памятник архитектуры. В1990 г. в соответствии с проектом реставрации, по которому предполагалось приспособление церкви под театр, постройку демонтировали, и вскоре раскатанный сруб был уничтожен пожаром. Распорядительное возвращение храма Иркутской епархии состоялось в1997 г.

Причт и старосты Петропавловской церкви

Священники:

В первый период существования лагерной церкви в ней служили священники 7-й Сибирской стрелковой дивизии: священник 28-го сибирского стрелкового полка Павел Яковлевич Крахмалев, священник 25-го полка - Дмитрий Иванович Тресвятский, 26-го полка – Александр Петрович Покровский и 27-го полка - протоиерей Николай Иванович Глаголев.

После переноса церкви в Глазковское предместье священником здесь все десять лет до закрытия храма, в 1920–1929 гг., служил протоиерей Николай Семенович Пономарев. Приведем его биографические данные: родился в семье псаломщика в г. Сарай-Гир Самарской губернии. 12 июня 1890 года окончил курс учения в Самарской Духовной Семинарии по первому разряду. 6 июля 1890 года по окончании семинарии определен псаломщиком в с. Кузьминовку Бугурусланского уезда. 2 февраля1891 г. рукоположен во священника и определен на настоятельское место в с. Сок-Кармалу. В мае 1908 года получил сан протоиерея. С 1891 по 1918 гг. состоял законоучителем 7 церковно-приходских и двухклассных школ. С 1900 по 1918 гг. состоял благочинным 5 округа Бугурусланского уезда. 7 августа1918 г. перемещен в г. Самару к Введенской церкви. По другим данным с1918 г. перешел на службу в Томскую губернию, где назначен к церкви с.Гуляй-Поле Славгородского уезда (55). 18 февраля1919 г. переведен к Собору города Мариинска, состоял законоучителем двух гимназий – женской и смешанной. В 1920 году с волной беженцев приехал в г. Иркутск, где был определен настоятелем Глазковской Петро-Павловской церкви. Награжден: набедренником (1893 г.); благословением и грамотой Св. Синода за устройство придельного храма (1894 г.); благословением и грамотой Архипастыря за устройство школ и умелую постановку в них учебного дела (1895 г.); скуфьею (1896 г.); грамотой Архипастыря за отличное преподавание закона Божьего в школах (1897 г.); камилавкой (1900 г.); грамотой и благословением Св.Синода за отличную постановку школьного дела в 7 школах прихода (1901 г.); наперстным крестом (1906 г.); орденом Св. Анны 3-й ст. (1910 г.) (56).

Семья: жена Татьяна Ивановна, 47 лет. Дети: 1) Александр – 28 лет, в Саратове - инженер путей сообщения, 2) Нина - 25 лет, учительница гимназии. 3) Евгения – 23 лет, учится в Томском университете на 3-м курсе медицинского факультета. 4) Ева – 16 лет, в 7-м классе гимназии, 5) Сергей 12 лет, во 2-м классе гимназии (данные на1920 г.) (57).

В городе Иркутске с 1920 года протоиерей Н. С. Пономарев проживал по ул.3-я Глазковская № 60, с ноября 1926 года на ул.Оглоблинской № 19.

Приписанные епископы:

13 июля 1925 года при церкви был зарегистрирован архиепископ Гурий (в мире - Степанов Алексей Иванович, родился в1880 г. в г.Казани, в 1914-1919 г. состоял профессором Казанской Духовной Академии, с1924 г. числился Архиепископом Иркутским и Верхоленским, но в Иркутск он так и не приехал).

В 1926–1927 гг. при церкви был зарегистрирован епископ Евсевий (в мире Евсевий Петрович Рождественский, родился в1886 г. в г. Пенза, из духовного сословия; с сентября 1911 служил в Казанской Духовной Академии по кафедре Священного Писания Нового Завета, с октября1917 г. был в числе братии Даниловского монастыря г. Пензы, с марта1919 г. – архимандрит; с марта1920 г. хиротонисан в епископа Яранского, викария Вятской епархии с поручением управлять епархией; с ноября1920 г. переведен на Уржумскую кафедру с оставлением управляющим той же епархией, в феврале1921 г. по прошению освобожден от управления Вятской епархией, в октябре1921 г. переведен по болезни с Уржумской кафедры Вятской губернии на Ейскую кафедру первым (?) викарием Кубанской епархии, в феврале1926 г. переведен на Нижнеудинскую кафедру с зачислением управляющим Иркутской епархией, в июне1926 г. освобожден от управления епархией; в сентябре1926 г. уволен по прошению на покой с отчислением в непосредственное распоряжение Патриаршего Местоблюстителя …. для особых поручений).

Дьяконы:

с 1921 по 1924 гг. – Ростовцев Иван Васильевич (родился ок.1884 г. в с. Биликтуй Суровской волости Иркутского округа, в 1914-1918 гг. служил диаконом Благовещенской церкви г.Иркутска, в 1918-1921 г. - диаконом Собора, а с1921 г. диаконом Петро-Павловской церкви, в 1919-1921 гг. пел в Рабисе);

с 1925 по 1929 гг. - Аркатовский Алексей Александрович (родился в1877 г. в пригороде Аргаш, Симбирской губернии, с 1914 служил в Банке, в1916 г. мобилизован на военную службу, с1920 г. служил в Красной Армии; с1921 г. служил на Забайкальской железной дороге, с мая1923 г. - псаломщиком, с мая1925 г. - диаконом Иркутской Петропавловской церкви. Осужден на 1 год в1924 г. по ст. 57 У.К., каковое наказание отбыл в Иркутском изоляторе. Жил в1925 г. по 2-й Глазковской ул. д. № 70, в 1927 -1929 гг. - по ул.Гоголевской № 27).

в 1925 году – иеродиакон Агафонов Лука Ксенофонтович (в 1914-1918 гг. иеродиакон Белгородского монастыря Пермской губернии, в1918 г. мобилизован Красной армией на работы по обороне от белых, по болезни освобожден и выехал…. в Уфу, в1919 г. поступил иеродиаконом Мысовского женского монастыря, с 1 января1925 г. - диакон Петро-Павловской церкви г. Иркутска; в Иркутске жил по ул.2-й Глазковской № 70).

Трапезники:

В1925 г. трапезником при храме служил послушник Никита (в мире Никита Иванович Рудаков, из крестьян, с1914 г. - послушник в Жилкинском Вознесенском монастыре, с июля1925 г. – трапезник Петро-Павловской церкви г. Иркутска).

В 1926 году трапезниками служили два монаха из беженцев: монах Исаия (в мире Ерохин Никифор Флегонтович, из крестьян, с1914 г. – монах в Белгородском монастыре, с1918 г. – преподаватель ручного труда в с. Карымском, с1919 г. – чернорабочий, с1926 г. - трапезник Петро-Павловской церкви г.Иркутска) и монах Иннокентий (в мире Макаров Игнатий Капитонович, из крестьян, с1914 г. служил по найму, с1917 г. - послушник в Белгородском монастыре; с октября1925 г. – трапезник Петро-Павловской церкви г. Иркутска).

В 1927 году – Вятских Аким Яковлевич (родился в1887 г. в с. Георгиевское Вятской губернии, с1914 г. занимался земляными работами и личным трудом, с 15 августа1927 г. – трапезник Петропавловской церкви г. Иркутска).

В 1928 году – Метенев Яков Филиппович (родился в1882 г. в с.Смирново Пермской губернии, из крестьян, в1914 г. – земледелец, с1921 г. сапожник, с1928 г. трапезник Петро-Павловской церкви).

Старосты:

В 1920–1922, 1923, 1925-1926 гг. - Смирнов Петр Афанасьевич (родился в1871 г. в г. Петропавловске Акмолинской области, из мещан, с 1909 года работал на железной дороге, жил в собственном доме по ул. Кругобайкальская № 30).

В1927 г. – Кулудаев Михаил Степанович (родился в1886 г. в с.Ольшанка Тамбовской губернии, из крестьян, с 1905 г. – рабочий на железной дороге, с 1914 по 1923 гг. – кондуктор на железной дороге, затем сокращен, жил в собственном доме по ул. Оглоблинской № 19/21).

В 1928-1929 гг. - Граве Софья Платоновна (родилась в1862 г. в г. Казани, из дворян, собственного дома нет, из беженцев, живет по ул. Оглоблинской № 11, безработная, занимается домашним хозяйством, вступила в Петро-Павловское религиозное общество 16 января1928 г.) (58).

Таким образом, мы можем сделать вывод, что церковь святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла была построена по проекту архитектора Ф.Ф. Коштяла в 1910 году и освящена в1911 г. в военных лагерях у ст. Михалево. Связана с прославленной 7-й Сибирской стрелковой дивизией генерала Р.И. Кондратенко и 28-м стрелковым полком, геройски защищавших Порт-Артур. В 1918 году перенесена в Глазковское предместье г. Иркутска, восстановлена как храм-памятник, сегодня можно сказать, жертвам гражданской войны и в прославление идеи славянского единства, освящена в июле 1920 года, в конце 1929 года закрыта. В 1931–1980-х гг. здание использовалось под склад. В 1990 году в процессе реставрации церковь была разобрана, сруб уничтожен пожаром.

Примечания

1. Доценко В.Д., Клавинг В.В. Морские храмы России.- СПб., 1995. – С.12.

2. Алферьев Н.П. Записная книжка 28-го Сибирского стрелкового полка. – Брянск, 1914. - С.10, 24-25.

3. Мечник А. Закладка церкви 28-го Восточно-Сибирского стрелкового полка //Иркут. епарх. ведомости. – 1910. - № 8 . – С.244.- (Прибавл.).

4. Там же. – С.245.

5. Там же – С.246.

6. Календарь-справочник по г.Иркутску и Иркутской губернии на 1914 год. – Иркутск, 1914. – С.272.

7. Ращупкин Ю.М. Иркутский военный округ во втор. пол. ХIХ – нач. ХХ веков: формирование, специфика и деятельность. Иркутск, 2003. – С.111.

8. Калинина И.В. Православные храмы Иркутской епархии ХVII – начало ХХ века. – М.: Галарт, 2000. – С.132.

9. Приказ по войскам Иркутского военного округа № 271 от 24 июня 1913 года//Бутаков И. Летние военные лагеря Иркутского гарнизона кон.ХIХ – нач. ХХ вв. /Приложение к дипл. работе ст. 5 курса ист. фак-та ИГУ. Рукопись. Иркутск, 1911.

10. Там же.

11. Свободный край. -1918 г. - 8 октября.

12. ГАИО, ф.32, оп.34, д.78, л.6-8.

13. ГАИО, ф.70, оп.3, д.4580, л.15; д.3697, л.219.

14. Календарь-справочник по г.Иркутску и Иркутской губернии на 1914 год. – Иркутск, 1914. – С.272.

15. Мечник А. Освящение церкви 28-го Сибирского стрелкового полка в Иркутске//Иркут. епарх. ведомости. – 1911. - № 6 . – С.111.- (Прибавл.).

16. Благодетели //Наше знамя - 1918. - 26 мая. - № 17.

17. Доценко В.Д., Клавинг В.В. Указ.соч. – С.26.

18. Осушение стрельбища у Михалева //Власть труда. – 1925. – 5 июня; Осушение михалевских болот // Власть труда. – 1925. – 23 августа.

19. Новикова Т.М. Русская православная церковь и власть в годы гражданской войны в Восточной Сибири (дек.1917 г. – авг.1921 г.)/ИГУ, диссерт. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. – Иркутск, 1911. – С.71.

20. Там же. – С.73-74.

21. Благодетели //Наше знамя -1918 г. - 26 мая, - № 17; Калинина И.В. Православные храмы Иркутской епархии… Указ.соч. – С.132.

22. Воззвание Глазковского приходского совета // Известия войск Восточного фронта. - 1918 г. - 2 сентября.

23. Торжественная закладка храма и освящение памятника павшим героям чехословакам // Свободный край. – 8 октября 1918 г.

24. Там же.

25. Петров В. Кесарь и художник // Молодая гвардия. № 3, 2010. – с. 276–277.

26. Дело. – 1918. - 12 ноября; Свободный край. - 1918. - 7 декабря.

27. Новикова Т.М. Указ. соч. – С.124.

28. ГАИО, ф.587, оп.2 д.37, л.93.

29. Там же. – Л.111.

30. ГАИО, ф.587, оп.1, д.297, л.83.

31. ГАИО, ф.р-727, оп.1, д.7, л.382.

32. ГАИО, ф.р-727, оп.1, д.7, л. 155-155об.,199об.

33. ГАИО, ф.р-727, оп.1, д.83, л.9.

34. ГАИО, ф.р-727, оп.1, д.7, л.1, л.9.

35. ГАИО, ф.587, оп.1, д.297, л.83.

36. ГАИО, ф.р-727, оп.1, д.7, л.1, 1об.

37. Новикова Т.М. Указ. соч. – С.72.

38. ГАИО, ф.р-727, оп.1, д.7, л.7.

39. Новикова Т.М. Указ. соч. – С.174.

40. ГАИО, ф.р-727, оп.1, д.7, л.92, 155-156об., 258-260.

41. Новикова Т.М. Указ. соч. – С.174-175.

42. ГАИО, ф.р-727, оп.1, д.7, л.42-46.

43. ГАИО, ф.р-727, оп.1, д.7.

44. ГАИО, ф .р-727, оп.1, д.7, л.180-183, 239-242.

45. ГАИО, ф.р-727, оп.1, д.7, л.5 об.; Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1902-1924 гг.- Иркутск, 1994. – С.463, 466.

46. ГАИО, ф.р-727, оп.1, д.7, лл. 4-5об., 37, 38об., 41, 175-175об., 190-190об., 198-199об., 383-385об.,389-389об.

47. Новикова Т.М. Указ. соч. – С.72.

48. ГАИО, ф.р-727, оп.1, д.83, лл. 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33.

49. Газета «Власть Труда», 27 сентября 1929 г.

50. ГАИО, ф.р-727, оп.1, д.83, л.8-10об., 35-44об.

51. Там же. - Л.1, 4.

52. ГАИО, ф.р-727, оп.1, д.7, л.380, 382.

53. Там же. - Л.383-385 об.

54. ГАИО, ф.р-504, оп.5, д.262, л.5.

55. ГАИО, ф.р-504,оп.5, д.236, л.14.

56. ГАИО, ф.587, оп.1, д.297, л.85-86.

57. Там же.

58. Все сведения по церковно-служителям взяты из: ГАИО, ф.р-727, оп.1, д.7, лл.13-14, 26-27, 49-50, 60-61, 80-81,96-97, 114-115, 130-131, 137-140, 219-221,273.

Историк Р.В.Попова

28 марта2011 г.

* Большая часть материалов по этому фонду на электронном носителе благотворительно передана для работы к.и.н. Т.А. Крючковой.

[1] Торжественная закладка храма и освящение памятника павшим героям чехословакам // Свободный край. – 8 октября 1918 г.

[2] Там же.

[3] Петров В. Кесарь и художник // Молодая гвардия. № 3, 2010. – с. 276–277.

[4] Газета «Власть Труда», 27 сентября 1929 г.