Генрих Скацел. С генералом Сыровым в Сибири (PDF машинный перевод)

Библиотека 2 окт. 2024 г.

(Прага, 1923)

Оригинальный текст Генрих Скацел. Обработка текста и современные фото Сергей Волков. Машинный перевод на русский язык

Слева: Книга "С генералом Сыровым в Сибири", 1923 г. Прага. Справа: Генрих Скацель в 1918 г

В 1923 г. на чешском языке в Праге была издана книга адъютанта генерала Сыровы чехословацкого легионера Генриха Скацела «С генералом Сыровы в Сибири» о Гражданской войне в России и роли чехословацких легионеров, оказавшихся втянутыми в эти российские события. В итоге чехословацкие войска задержались в Сибири почти на полтора года. Легионер Генрих Скацел (Jindrich Skacel, 1896–1976) всё это время вёл подробный дневник, и как руководитель штабной канцелярии «обладал исключительной осведомленностью о болевых точках и подробностях жизнедеятельности чехословацкого высшего командования».

Чехословацкое командование в России, 1918 г.

Почти целый год он вместе с чехословацким командованием штаба находился в Иркутске и проживал в усадьбе Сукачёва, поэтому его воспоминания о жизни в Иркутске могут быть особенно интересными для иркутян. Книга его воспоминаний никогда не переводилась и не издавалась на русском языке. Ни разу она за прошедшее столетие не переиздавалась и в Чехословакии, превратившись со временем в редкую антикварную книгу, которую уже трудно найти, но её содержание в виде отсканированного текста сохранилось у его потомка – внука Генриха Скацеля, проживающего сейчас в Брно, Чешская республика. Его внук стал успешным адвокатом, сохранил его дневники и боевые реликвии, несколько раз специально приезжал в Иркутск, чтобы познакомиться с местами, о которых так тепло отзывался и вспоминал его дед. Он хотел бы, чтобы в Россию вернулось имя его деда в виде воспоминаний, переведённых на русский язык. По его любезному согласию текст воспоминаний его деда был преобразован для автоматического перевода на русский язык в формат PDF и впервые публикуется на русском языке в цифровой библиотеке Байкальская земля. К сожалению исходный файл не является чистой издательской версией, имеет частые белые пробелы и пропуски, но в целом вполне прочитывается и для историков может иметь большую ценность. Для правильного перевода текста для желающих прилагается также оригинальный файл публикации на чешском языке. Отдельная благодарность адвокату Генриху Скацелу за предоставленные фотографии для иллюстраций к публикуемому тексту из своего личного архива.

Публикации в современных чешских изданиях о Генрихе Скацеле

Генрих Скацел рассказал, что его назвали в честь именитого деда – чешского легионера. В 1919 году дед жил в Иркутске, и ему очень нравились и город, и дом – известная для иркутян деревянная усадьба Сукачёва, и он часто рассказывал детям и внукам о том, как ему здесь было хорошо. Усадьбу тогда называли дачей трех генералов. В большом, главном, доме усадьбы жили семьи двух российских генералов – Эллерц-Усова и Михаила Никитина. Туда же на первый этаж поселили генерала Сыровы и его адъютанта.

Усадьба Сукачёва в Иркутске, где на первом этаже дома квартировался чехословацкий генерал Сыровы с адъютантом Г. Скацелем

В 1923 г. в Праге мой дед – подполковник Генрих Скацел выпустил книгу «С генералом Сыровы в Сибири», а в 1926 г. там же опубликовал работу «Чехословацкая армия в России и Колчак (противобольшевистские бои в России в 1918– 1920 гг.)». Издания содержат подробный свод впечатлений и воспоминаний о пребывании на востоке России в рядах Чехословацкого корпуса в 1918– 1920 гг. Отметим, что ранее в Чехословакии уже публиковались свидетельства о событиях в Сибири: в 1920 г. в Праге опубликованы воспоминания Р. Гайды, Ф. Лангера, А. Земана, Ф. Штейдлера, В. Червинки; в 1922 г. – Ф. Крейчи, Ф. Вондрачека; в 1923 г. – М. Жанена, Й. Куделы и т. д. (Ваха Д., 2016. С. 117–118). Генерал Сыровы в предисловии пишет: «В этой книге мой бывший адъютант и офицер моего штаба во время пребывания и боевых действий на Урале и в Сибири подполковник Йиндржих Скацел представляет публике картину насыщенного событиями периода нашей борьбы и пребывания на Сибирском пути и документы связанное с этим. Настоящее издание подробно освещает неизвестные или малоизвестные жителям России исторические эпизоды, которые сами по себе весьма и весьма поучительны, донесет до читателя «общую линию поведения чехословацкого войска в Сибири, обусловленную истинно благородными намерениями, соответствующими духу чехословацкого народа и его демократии» (Syrový J., 1926).

Во введении книги, вышедшей в свет в 1926 г., Г. Скацел так обозначил свою основную цель: «Описание деятельности чехословацкой армии при Колчаке, описание отношения чехословацкого командования к Колчаку, описание всех событий с учетом сохраняющейся неясности и спорности многих сюжетов и необходимости возразить иностранной литературе, освещающей тему неправильно».

Г. Скацел (в центре) и Р. Медек (справа)

Далее избранные отдельные фрагменты из его книги, текст которой для скачивания полностью опубликован в конце статьи на русском языке (машинный перевод) и на языке оригинала.

«Будучи призванным, как офицер, затем лично постоянно работавший адъютантом с генералом Сыровым в Сибири, я решился сообщить широкой публике кое-что из своих богатых впечатлений и поделиться некоторыми документами. Страницы этой книги покажут читателям, что легионеры – это еще и люди, которые плачут, чувствуют боль и смеются. Эта решимость вела их окровавленных, по заросшим испытаниями тропам, от проволочных заграждений Карпат до порта Владивостока с развернутыми знаменами, в теплушках вагонов на долгом пути домой. Мы можем смело сказать, как покажут нам страницы этой книги, что никакая другая армия не может сравниться по страданиям, жизни и подвигам, совершённых нами в этой сибирской одиссеи.

Я знаю, что чехословацкие добровольцы любили русский народ настолько, насколько можно любить братский народ, которому они посвятили несколько лет своей жизни. Как каждый успех русских радовал чехословацкого человека, так и каждая неудача братского народа тяготила его. Больше всего наш солдат сожалел о нарушении единства русской нации.

Если 1914 год позволил нашему чехословацкому солдату найти себя, 1915 год - пострадать вместе с русской нацией, 1916 год - возрадоваться, 17 год - победить!, пролить кровь! и подняться из руин, 18-й год показал невиданную силу и решительность, причины нашего выступления против большевиков достаточно освещены и сами по себе составляют главу, лето 1919-го и 20-го подарило нам все это одновременно.

Р. Гайда и А. Колчак. Фотография из личного архива Г. Скацела

Ну а с этого времени критические моменты армии, когда столько замечательных людей и народов сыграли непосредственную роль в нашей судьбе, я и опишу события и сцены, имеющие непреходящее историческое значение и ценность, и я хочу внести гривну в историю событий и психологии, событий, которые происходили с нашим народом раз в столетие.

СУКАЧЁВСКАЯ РОЩА

Сукачевская роща, точнее говоря, представляет собой большой фруктовый сад, глубиной в несколько сотен шагов, по ширине окруженный высоким дощатым забором, поэтому снаружи производит впечатление некоего загадочного сада.

Во втором из двух ветхих домов жил высокопоставленный чиновник Забайкальской железной дороги, а третий, массивный, стоявший напротив главных ворот со стороны Ланинской улицы, в то время находился о котором написаны эти воспоминания, резиденция генерала Элерса-Усова, фактически просто его жены и ее матери, так как сам генерал был командиром корпуса на фронте против большевиков. Когда с началом весны 1919 года наша армия стала перемещаться с фронта в тыл, Иркутск был назначен штабом армии для отдыха. Итак, в последних числах мая мы постепенно переселились — генерал Сыровы, я и младший адъютант генерала на первый этаж главной виллы или «коттеджа» в Сукачевском саду, в комнаты с видом на сад.

Здесь, в этой беседке, я часто беседовал с Михаилом Ивановичем и Надеждой в поздние вечерние часы. В то время большие аллеи пересекали сад. Одной из них, скрытой, не пропускавшей солнечных лучей и недоступной для посторонних глаз, во время Первой мировой войны солдаты — парни около 20 лет, дали название Аллеи любви. Именно вечером было здесь весело. Девушки из окрестностей здесь танцевали между белыми березами, как нимфы. После года пребывания в вагонах, полных пыли и дыма, под оглушительную музыку паровозных сирен, пребывание здесь было явно очень приятным. Весенняя флора смягчила души и пленила их.

Г. Скацел и Надежда Надеждина (так она подписывала свои письма к деду), проживающая со своей семьёй в Сукачёвской роще в 1919 г., с которой подружился молодой Скацел. О ней у него сохранились самые тёплые воспоминания и, подаренная ему при расставании, её перчатка на память. "Последнее письмо от нее дед получил в апреле 1920 года во Владивостоке... она была любовью его жизни". Справа на фото: предположительно одна из дочерей русского генерала М. Никитина, проживающего с семьёй на втором этаже дома.

Пианино, приобретённое для экспозиции музея в конце XX века. Из мебели и обстановки усадьбы Сукачёва, которые находились там в 1919–1920 гг., сохранились только картины. Остальное было утрачено. Усадьба Сукачёва, 2024 г.

13 ноября в Сукачёвской роще был составлен знаменитый ЧСЛ. меморандум, представленный союзникам, подписанный Б. Павловым и д-ром. Гирсу. Меморандум вызвал большой резонанс в политических кругах Сибири. Русское правительство сочло это оскорбительным и затрагивающим престиж правительства, а союзникам было доложено, что меморандум является причиной ухудшения положения правительства как на фронте, так и в тылу. К концу ноября российская армия уже находится в полном разложении, и, несмотря на это, была проведена лишь частичная смена власти. Приближается конец правления Колчака. Из книги стало известно, что на усадьбу Сукачева неоднократно приезжали в гости к командующему чехословацкими войсками в России генералу Сыровы высокие гости, в т.ч. французский генерал начальник военной миссии союзников в Сибири во время Гражданской войны в России, командующий Чехословацким легионом Морис Жанен, инициатор мятежа Чехословацкого корпуса в 1918 г. Радола Гайда. В этих встречах принимал участие также молодой адъютант Генрих Скацел.

Морис Жанен, Радола Гайда, генерал Сыровы

В целом наши отношения с российской армией можно охарактеризовать следующим образом: Безразличие с нашей стороны, враждебность или даже безразличие с российской стороны. Агитаторы справа и слева усиливают враждебность к нам.

Обстановка и решение об отъезде на Восток были таковы, что просьбы о нашем участии в фронте, поступающие с какой-либо стороны, не могли быть восприняты всерьез и решение об отъезде на Восток не могло быть изменено. Положение дней начала ноября можно выразить так: государственная машина сломана, армия дезорганизована, правительство без доверия, общество без единой организации и, прежде всего, воли. В тылу железнодорожники начинают бастовать, потому что уже три месяца не получают зарплату и оборудование.

Представитель Чехословацкой Республики в Иркутске доктор Благож с начальником штаба Иркутского военного округа генерал-майором Вагиным и заявили, что в случае возникновения осложнений Чехословацкая армия не сможет оказать никакой поддержки войскам российского правительства, поскольку это задача Чехословацкой армии. Войска в Сибири – это защита правопорядка, а не поддержка политического произвола.

Генерал Сыровы. Иркутск, 29 декабря 1919 г. №. 3242. Предсказание генерала Сырового подтвердилось. К концу декабря в Иркутске вспыхнули бои между правительством-Колчаковым и повстанческими отрядами. Семенов высылает подкрепление (отряд генерала Скипетрова) на помощь правительственным войскам, которые вполне планомерно блокируют наш транспорт на восток через Иркутск. Когда переброска наших войск в течение 14 дней была невозможна и консультации с японцами, Семеновыми и союзниками ни к чему не привели, был отдан приказ Чсл. по высшему командованию разоружить все семеновские отряды от Иркутска на восток до Мысовой. Подполковник Жанен прекрасно справился с поставленной задачей.

Владивосток. 26. XIL 1919. Нет. 46.297. Я не совсем понял из вашей телеграммы, почему японцы идут на запад. На нашем пути есть лишь некоторые технические трудности, которые мы преодолеваем сами. Нам вообще не нужна военная помощь. Я очень благодарен японцам за редкие усилия, но нам было бы достаточно, если бы они повлияли на чиновников в Забайкалье (атамана Семенова), чтобы наша транспортировка во Владивосток прошла гладко. С таким новым фокусом Семенов, вероятно, захочет мешать нам еще больше, чем раньше. Командующий армией генерал Сыровый очень хорошо предсказал намерения японцев и по этой причине направил японскую группу помощи доктора. Отрицательный ответ Гирсу. Доктор Если это произойдет В назначенный час наши братья выступили на нескольких станциях Байкала и сразу подавили всё сопротивление.

Рисунок легионера Йозефа Чаврата из его дневника, 1920 г.

Оперативный руководитель штаба чешского языка. Войска сообщают об итогах боя: На станции Подорвиха 9 января 1920 г. в 12 часов бронепоезд "Орлик" с боем захватил два бронепоезда атамана Семенова. Захвачен штаб Скипетрова, бронепоезд, пехотный поезд, кавалерийский, артиллерийский и санитарный поезд. Нападение на броневик было осуществлено с использованием бомб. Потери» у нас: 7 легкораненых. У противника: 15 убитых, 15 раненых. В Маритуе экипаж разоружен, склад динамита захвачен. В Култуке захвачен эшелон артиллерии. Путь от Михалево до Мысовой расчищен. Туннели охраняются. Разоружение семеновских войск в Иркутской области имело важное значение для дальнейшей политики японского государства в Сибири, так как давало японцам второй повод для интервенции — помимо помощи чехословакам — пойти на помощь Семенову в Иркутске.

Каждый успех нашего транспорта на западе в Иркутской области вызывает новые препятствия и их стороны в тоннелях и Читинской области. Японцы не намерены держать нас в районе расположения своих войск (в пределах своей дислокации). Они не могут быть в этом заинтересованы. Необычайно любезно поддержав нашу эвакуацию в этом районе - они хотят прикрыть свои намерения в западном районе. Задерживая нас на западе, Иркутский район и Туннельный район обеспечивают себе весеннюю операцию. Японцы хотят задержать нас в этом районе и тем самым обезопасить его от большевиков, возможно, потом он будет для них потерян. Зимой из-за сильных морозов они неспособны к необходимым боевым действиям. Что касается того, как они нам мешают, посылаю вам документ, доставленный мне американским майором Колби. Если мы притворимся убежденными в великих результатах японской помощи, то японцы будут нам препятствовать, можно сказать, с нашего согласия.

Последние чехословацкие эшелоны прошли через Читу 5 апреля, и таким образом все наши части попали в зону действия японских войск. Поскольку японцы, начиная с Читинского района, были полны решимости сохранить под своей властью Восточную Сибирь, то дальнейших причин для намеренной задержки наших эшелонов не было.

Японцы спросили, что будет с броневиком «Орлик». Им сказали, что он поедет аж до Владивостока. Они не возражали. Однако, когда командующий нашей тыловой армией прибыл в Маньчжурию примерно через 14 дней – максимум через месяц, его внезапно призвал японский генерал Сочоно и потребовал сдать японцам броневик «Орлик». Говорят, что генерал Сыровый перед отъездом обещал Япончику в Чите. полковнику Фукуде (с которым мы всегда встречались и где бы ни находился штаб, он, вероятно, был знакомым нашего штаба) о том, что броневик «Орлик» будет передан японцам на станции Маньчжурия. Полковник Прчала, командир нашей 3-й дивизии, ответил, что у него нет такого приказа и что он пошлет ген. Сырой вопрос. Пока не придет ответ, броня будет использоваться в том же порядке, что и раньше.

Последняя запись из его дневника, сделанная перед отъездом из России на корабле «Президент Грант» 14 мая 1920 г.

… Я пытаюсь снова представить все те прекрасные мирные моменты, которые у меня там были. Я хотел бы положить кости туда. Я хотел бы чувствовать себя таким же свежим, как я чувствовал себя там. Я бы хотел, чтобы румянец на моем лице вернулся. Однако я чувствую, что сердце болит, что прошлое не вернется… Если я заболею, я не знаю, что произойдет. Единственным выходом было бы поехать в Россию, где мне было так хорошо. Широкие русские души манят меня обратно… Действительно странно, что перед отъездом из страны, с которой я только что попрощался, я так часто думаю о России…

В декабре 1919 года из Владивостока стали отплывать первые корабли с легионерами. Эвакуация чехословацкого войска продолжалась год и восемь месяцев. Она закончилась только 2 сентября 1920 г. На 42-х кораблях в Европу было переправлено 72 644 человека (3004 офицера и 53 455 солдат и прапорщиков Чехословацкой армии и 6114 чехословацких подданных из числа гражданских лиц (не считая женщин и детей), 4914 инвалидов, 1726 женщин и 717 детей. Не вернулись домой 3652 павших и 739 пропавших без вести чехословацких легионеров»[1]. По другим зарубежным источникам – «В порт Владивостока прибыло 259 поездов чехословацких легионеров, включая 531 пассажирский вагон и 287 грузовых, имущество из них было перегружено в контейнеры, чтобы эвакуировать его на Западный фронт… Всего 67 730 человек были эвакуированы, в том числе 56 459 солдат и 11 271 гражданских лиц (1600 легионеров женились на местных женщинах); они оставили после ухода из России 4112 могилы на её земле»[2]. На каждый пароход приходилось 20–30, а то и 50 русских жен. С русскими женами на родину вернулись генерал Гайда и Ярослав Гашек. В Праге их ждали законные жёны, Гайда развёлся, а Ярослав Гашек некоторое время жил в одной квартире со своими двумя жёнами. Из России не вернулось более 4 тыс. человек – погибших и пропавших без вести чехословацких легионеров.

[1] Историческая энциклопедия Сибири. Новосибирск, 2009. Также: PICHLÍK, Karel, Jitka ZABLOUDILOVÁ a Bohumír KLÍPA. Českoslovenští legionáři (1914–1920). Praha: Mladá fronta, 1996, str. 251

[2] Midland House. West Way. Bolley. Oxford, 2007 г., с. 22, с. 34.

Сын легионера Генриха Скацела - Ю.Д. Йиндржих Скацел (1937-2019) с фотографией своего отца. Брно, Чехия - 2017 г.

Через 100 лет рукопись Генриха Скацела и его имя снова вернулись в Иркутск, туда где он встретил свою первую любовь – русскую девушку Надежду… Усадьба Сукачёва, где они вместе проводили вечера и катались на санках с горки, сейчас стала музеем с красивым парком, куда на бывшие «Аллеи любви», упоминаемые им в книге, сейчас любят приходить молодые мамы с детскими колясками.